е выложил, так и не подумав, что к Поллеру надо относиться 
как к врагу. Бывший проводник переселенцев с удивлением услышал о Шеттерхэнде и 
Виннету. В самом конце рассказ кантора был прерван вождем, с недоверием 
слушающим беседу, в которой он не понимал ни слова. Поллер успокоил его:

— Я узнаю от него вещи, очень важные для тебя. Но я должен расспрашивать этого 
сумасшедшего, что требует времени, поскольку он растерял весь свой разум. 
Позволь же мне говорить, и ты узнаешь, что сейчас я действую, как ваш друг.

Наконец кантор закончил рассказ. Поллер теперь знал многое и обратился к вождю 
со следующими словами:

— Сначала узнай самое важное. Там, наверху, сейчас находятся два самых 
знаменитых человека на Диком Западе: Виннету и Олд Шеттерхэнд.

— Уфф, уфф! Ты говоришь правду?

— Да. Они приехали, чтобы напасть на вас.

— Тогда они должны умереть. Где они скрываются и сколько с ними человек?

Поллер дал ему подробный ответ, потому что надеялся на благодарность 
краснокожих, а потому не намерен был их путать и обманывать. Когда он закончил, 
вождь недолго постоял, глядя в землю прямо перед собой, а потом сказал, 
обращаясь к соплеменникам:

— Мои братья слышали то, что сказал этот бледнолицый. Но языки у белых 
раздвоены, как у змей: на одном кончике находится правда, на другом — ложь. Мы 
должны еще убедиться, что же мы только что слышали. Сейчас я назначу 
разведчиков, которые поднимутся наверх.

Вождь прошел от костра к костру, чтобы выбрать воинов, способных шпионить за 
такими людьми, как Виннету и Олд Шеттерхэнд. Избранники удалились, вооружившись 
только ножами. Потом вождь вернулся к Поллеру и проговорил, показывая на 
кантора:

— Этот бледнолицый одержим духом, который предписывает ему только петь, значит, 
он не причинит нам никакого зла. Пусть он свободно ходит по лагерю, куда ему 
взбредет в голову, но если он вздумает убежать, то получит пулю в лоб. Скажи 
ему это!

Поллер, конечно, повиновался. Когда отставник услышал пересказ слов вождя, он 
торжествующе сказал:

— Видите, я оказался прав! Для слуги искусства опасностей не бывает — музы 
защитили меня. Заметьте себе, что мы, композиторы, люди не обычные!

Такая самоуверенность вывела Поллера из себя:

— Что там болтать о музах! У вас есть другой охранитель — безумие.

— Без-у-ми-е? Что вы под этим понимаете?

— Ни один индеец не сделает зла безумному человеку, поэтому вы и можете 
прогуливаться тут совершенно свободно.

— Вы хотите сказать, что… — И кантор пристально посмотрел Поллеру в глаза.

— Именно это я и хочу сказать, — кивнул тот.

— …что меня они считают безумным? Но почему?

— Да потому, что они не могут понять, как это разумный человек отправляется 
через океан, на Дикий Запад, чтобы повидать людей, о которых делает музыку.

— Делает музыку? Простите, герр Поллер, но вы использовали абсолютно 
неправильное выражение. «Делает музыку» скрипач в пивной, а я композитор. Я 
сочиняю героическую оперу в двенадцати актах, и вам тоже выпадет честь в ней 
появиться.

— Благодарю! Но индейцы, в общем-то, правы, потому что мне кажется, вы 
рехнулись, и крепко. Впрочем, не злитесь на меня.

— Лучше бы я лежал связанным на земле, сэр, как вы, но считался бы разумным 
человеком. Скажите об этом вождю!

— И не подумаю. То обстоятельство, что вы можете сво