тными, значит, и я должен чем-то рисковать. Хотя 
все ваши животные не стоят всех моих денег, я поступлю благородно!

Снова все рассмеялись. Хоуи при этом заметил:

— Совершенно верно! А поскольку мы предоставляем вам лошадей и мулов тотчас же, 
то и вы позаботьтесь о том, чтобы сразу выложить ваши денежки!

— Как только подпишем контракт.

— Контракт? — Хоуи насторожился.

— Да. Я слышал, что торговцы лошадьми — хитрейшие создания и что с ними всегда 
надо держать ухо востро!

— Но мы не торговцы лошадьми, мы — художники!

— И все же! В данном случае это сделка по поводу лошадей и не имеет значения, 
кто мы и что мы!

— Ладно! Согласен. Бумагу сюда!

— А я диктую! — не дал опомниться я.

Я слез с лошади так, чтобы это выглядело сползанием, а не соскоком. Хоуи сел за 
стол. Я продиктовал ему текст, а он записал его без всяких возражений, 
поскольку был уверен, что при первой же попытке я вылечу из седла. Я говорил 
довольно громко и посматривал на наши окна, в которых виднелись нужные мне люди,
 слышавшие каждое слово.

Закончив диктовку я добавил, что должен передать деньги незаинтересованному 
лицу, что этот человек и никто иной должен седлать лошадей и мулов и что этим 
лицом будет мистер Папперман. Хоуи проявил беспечную неосторожность, 
согласившись на такие условия. Бумагу подписала вся компания, последней 
подписью стала моя.

Я передал старому вестмену контракт, и тот спрятал его. С этого момента я мог 
считать шестерых великолепных животных своей собственностью. Вытащив бумажник, 
я с видимым удовольствием отсчитал указанную сумму. Улыбнулась и Душенька. Она 
мне тихонько кивнула. Индеец между тем пришел в себя и с интересом следил за 
происходящим. Его проницательный взгляд говорил о том, что он догадался о 
предстоящем торжестве справедливости.

— А теперь по коням! — скомандовал Хоуи в предвкушении редкого зрелища.

Компания выскочила из дверей, которые старый Папперман тотчас закрыл. Я 
медленно шел следом, не спуская с «художников» глаз. «Художники» подошли к 
своим пеонам и стали им рассказывать о предстоящих скачках. Пеоны — это конюхи 
и слуги, которых обычно набирают из мексиканцев низших сословий. Но эти 
определенно были американцы, возрастом за сорок, и вели они себя не как слуги, 
а как хозяева.

Судя по всему, им пришелся по душе пре