У нас 
почти всегда возникали одни и те же мысли. Вот и теперь она поняла, что вождь 
намеревался проэкзаменовать нас. По результатам экзамена они должны были решить,
 как вести себя с нами. Ведь все, что я сказал у могилы великого вождя сенека, 
я мог где-нибудь прочитать или краем уха услышать. Именно это и хотела сказать 
мне моя жена. Ответным пожатием я подтвердил, что понял ее и готов к экзамену.

Мы молча стояли возле балюстрады. Вдруг Алгонка поднял руку, указывая на 
низвергающийся поток, и произнес:

— Вот это образ красного человека. Может ли белый меня понять?

— А почему он не должен понять? — спросил я с улыбкой.

— Потому что это касается не его собственной, а чужой судьбы.

— Вы думаете, что мы, белые, не способны понять другого?

— Не знаю… Так все-таки сможете ли вы решить эту загадку?

— Загадку? Вы ведь говорили не о загадке, а об иносказании. А притчи не 
решаются, они истолковываются.

— Ну так объясните, пожалуйста!

— С удовольствием! Мы смотрим на падающий и рассеивающийся поток. Но озеро, 
большое озеро, из которого течет вода, отсюда далеко. Не видим мы и куда течет 
вода. И то и другое скрыто от наших глаз.

— Хорошо! Это аллегория, — кивнул Атабаска серьезно. — А объяснение?

— Современник видит лишь тяжелое, глубокое, приводящее в трепет падение красной 
расы. Шум воды и смертельные крики всех тех, кто упал вниз или еще упадет. Где 
он, великий, сильный, прекрасный народ? В какой стране? В какие времена? Мы 
этого не знаем, мы этого не видим! Мы видим только, как один, падший, делится в 
бездне на сотни и сотни народов, племен, родов и групп, численность которых 
часто едва достигает сотни. А водопад бурлит и гонит их дальше и дальше, пока 
они не исчезнут! Мы слышим лишь их многочисленные, но исчезающие языки, идиомы, 
наречия и диалекты, в которых низвергающийся поток уничтожается в водовороте 
пропасти, а лингвист, мужественно бросающийся в этот водоворот, подвергается 
опасности погибнуть вместе с теми, кого ищет! И где найти тот великий, могучий, 
прекрасный народ, к которому должны стекаться рассеянные и распыленные потоки 
этой языковой и этнографической Ниагары, чтобы снова стать единым целым и 
обрести покой, прийти к благословенному началу нового, лучшего развития? В 
какой стране найдется этот народ? И в какие времена? Мы не знаем, мы не видим 
этого! Мы только можем сказать — это обвальный поток реки-аллегории, берущей 
начало в озере Эри и изливающейся в озеро Онтарио. То же самое мы знаем о 
красной реке. Она происходит из времени и из страны сильных, благородных людей. 
Она стремится вдаль, чтобы у новых берегов найти новое единение. Такова, 
джентльмены, аллегория и ее истолкование.

Они были спокойны. Мы постояли еще некоторое время, потом подошли к открытым 
дверям их номера. Тут Атапаска взял Душеньку под руку и молча повел внутрь. Я 
последовал за ним с Алгонкой, который тоже молчал.

Оба вождя, как и мы, занимали несколько комнат. В гостиной уже был накрыт стол. 
Должен сказать, что не заметил старания произвести на нас какое-либо 
впечатление. Ничего иного, кроме тех блюд, что подали бы нам в ресторане, не 
было. Перед нашим кувертами стояло вино, а перед их — вода. Душенька откровенно 
объявила, что мы дома за едой с удовольствием пьем воду. Кельнеру тут же был 
подан знак убрать бутылки. Перед каждым вождем в маленькой, наполненной водой 
вазе стоял цветок, подаренный моей женой. По одной роскошной розе 
предназначалось и нам.

Во время ужина