покойником.
— Мне сказали, что ты погиб от пули сиу.
И тут я догадался, что старик мимбрени встретился с Сантэром.
— Кто тебе сказал, что меня убили сиу?
— К нам приехал бледнолицый, имени которого я не знаю, и рассказал нам, как 
погибли Сэки-Лата и славный Виннету. Как я мог не поверить ему, если у него был 
тотем Виннету и его «лекарства»?
— Ни тотем, ни «лекарства» не умеют говорить. Говорят люди, а они очень часто 
лгут. Как видишь, я жив.
— Значит, жив и Виннету?
— Увы, Виннету мертв. Где ты встретил этого бледнолицего?
— Два дня назад он заехал в наше стойбище, чтобы сменить изнуренную трудной 
дорогой лошадь и попросить проводника до Деклил-То. Мы не сразу поняли, о чем 
он говорит, у нас это озеро называют Шиш-Ту. Он предложил мне взамен мешочек с 
«лекарствами» Виннету, и я согласился, дал ему хорошего коня, и мы вместе с 
сыном отвели его на Шиш-Ту.
— Бледнолицый обманул тебя. Ты можешь показать нам тот мешочек с «лекарствами»?
— Да, вот он.
Недоумевающий индеец достал мешочек из сумы, висевшей у седла. Пида радостно 
вскрикнул и потянулся к своим талисманам, но мимбрени оттолкнул его руку. 
Назревала ссора, которая если бы и не кончилась плачевно и трагически, то в 
любом случае задержала бы нас.
— Остановитесь, братья, — приказал им я. — Верите ли вы, что я рассужу вас?
— Да! — хором ответили мне спорящие.
— Эти талисманы принадлежат молодому вождю кайова. Виннету никогда не держал их 
в руках.
— Ты ошибаешься! — возразил мимбрени. — Ведь ради этого мешочка с «лекарствами» 
я проделал дальний путь с бледнолицым и отдал ему хорошего коня.
— Тот бледнолицый был врагом Виннету, мешочек с «лекарствами» он украл у 
молодого вождя кайова, а тотем Виннету — у меня. Он знал, что мы идем по его 
следу, и нуждался в свежей лошади, поэтому обманул тебя.
— Я верю тебе, Сэки-Лата. Я возвращаю мешочек с «лекарствами» владельцу, но 
поеду с вами и отниму жизнь у лжеца!
Таким образом наш отряд увеличился еще на двух разгневанных на Сантэра 
краснокожих. Старик мимбрени, узнав, что помог убийце Инчу-Чуны и его дочери, 
даже изменился в лице. Он скакал рядом с апачами, и блеск его глаз не предвещал 
ничего хорошего для Сантэра.
Пида, получив свои «лекарства» обратно, был счастлив, но только наполовину. Он 
горел желанием отомстить за оскорбление.
На следующий день к вечеру, когда уже стемнело, мы подъехали к озеру. Не зная, 
где остановился Сантэр, мы не стали искать его в ночной темноте, а 
расположились на ночлег под ветвистыми деревьями. Старик мимбрени тоже не знал, 
где лагерь Сантэра — тот, не раскрывая собственные карты, поспешил избавиться 
от проводника и выпроводить его в обратный путь загодя.
Выехав с Пекос, мы пересекли наискось юго-восточную часть Нью-Мексико и 
добрались до Аризоны, где проходит граница между землями гилени и мимбрени. 
Гилени тоже родственны апачам и заключили с ними союз. Места там пустынные и 
навевают грусть. Скалы, скалы, и ничего, кроме скал. Там, где встречается хоть 
немного воды, однообразный пейзаж оживляют узкие полосы растительности, 
теснящие берега источника.
Однако в том месте, куда мы попали, природа словно сделала исключение. Мы 
находились в долине, орошаемой несколькими родниками, вода из которых 
собиралась в ручьи, наполняющие озеро. Из озера вытекала маленькая речушка. 
Поросшие густым лесом склоны долины круто поднимались вверх, отчего вода в 
озере приобретала мрачный цвет, что и стало причиной тому, что мы назвали его 
Темной Водой, а мимбрени — Черным озером, Шиш-Ту. Северный склон был самым 
высоким и больше походил на каменную стену, увенчанную голой скалой в форме 
столба, в которой вода пробивала ход, откуда падала в озеро. Это и была та 
Падающая Вода, о которой упоминал Виннету в своем завещании. Чуть выше водопада 
виднелась пещера, в которую мы с Виннету пытались пробраться еще во время 
нашего первого путешествия, но так и не нашли туда дорогу. По-видимому, вождь 
апачей позже все-таки отыскал ход туда. Над входом в пещеру козырьком нависала 
самая высокая часть скалы, и было удивительно, как она еще держится — ведь по 
всем законам природы она должна была давно рухнуть в пропасть.
Справа от первой скалы, словно прижавшись к ней, высилась вторая, поменьше, — 
там мы с Виннету убили серого медведя, потому-то и дали ей название Медвежья 
Окала.
Близился час мести. Всю ночь я не сомкнул глаз. Едва забрезжил рассвет, мы 
приступили к поискам следов Сантэра, но ничего не нашли. Тогда я решил 
взобраться на северный склон. Со мной пошли Тилл-Лата и Пида. Тропа привела нас 
к Медвежьей Скале. Я помнил слова, написанные Виннету в завещании: «Там сойдешь 
с лошади и заберешься…» — дальше я не успел прочесть.
Так куда же надо было забраться? На скалу? Хотя склон был очень крут, мы 
поднимались по нему все выше и выше, пока не оказались на самой вершине. Однако 
пути к пещере отсюда не было. Если и существовала какая-то возможность 
перебраться к сокровищнице Виннету от Медвежьей Скалы, то мы не знали, как это 
сделать — ведь завещание по-прежнему находилось в руках негодяя Сантэра. 
Проклиная его в душе, я уже собрался было вернуться обратно.
Говорят: «Не поминай черта, не то он явится к тебе». Не успел я мысленно 
пустить несколько крепких словечек по адресу Сантэра, как вдруг раздался