— Он направился в пуэбло апачей. Но Пида готов следовать за ним куда угодно, 
чтобы отнять мешочек с «лекарствами». Мы собирались устроить засаду на него 
вблизи пуэбло.
— Теперь вам не угрожает опасность, апачи не тронут вас. Но чтобы я защитил 
тебя, ты должен стать моим другом и братом. Выкурим трубку мира.
— Уфф! Великий воин Сэки-Лата, сумевший бежать из плена, считает Пиду достойным 
своей дружбы?
— Пида станет великим вождем кайова, и я не унижу себя, побратавшись с ним. 
Поторопись, мы не должны заставлять воинов апачей долго ждать.
Мы спешились и выкурили трубку мира, тщательно соблюдая ритуал. Затем я 
приказал Пиде оставаться на месте и ждать моего знака, а сам снова вскочил на 
мустанга и поехал к апачам, которые тем временем расспрашивали Ято-Ка о том, 
где и как он меня встретил. Держа коней под уздцы, апачи расположились большим 
кругом, в середине которого стояли Быстроногий и Кровавая Рука.
Я хорошо знал их нового вождя, Кровавую Руку, еще с тех времен, когда он был 
молодым воином. Он был смел и честолюбив, но ко мне всегда относился 
доброжелательно, и я мог рассчитывать, что он выполнит мои требования и пощадит 
Пиду. Поприветствовав его, я сразу же приступил к делу:
— Я прибыл к вам один, без вождя апачей Виннету. Мои краснокожие братья хотят 
узнать, как погиб великий воин, и я им все расскажу. Однако сейчас я желаю 
говорить с ними о кайова, которых вы видите там, у реки.
— Ято-Ка передал нам желание Сэки-Латы, — ответил Кровавая Рука. — Ты вождь 
апачей, и мы повинуемся твоей воле. Пусть эти десять воинов немедленно 
возвращаются в свое стойбище, мы не будем преследовать их.
— А их молодой вождь Пида?
— Я видел, что Сэки-Лата курил с ним трубку мира, пусть он едет с нами и будет 
нашим гостем столько времени, сколько сам пожелает, но потом он снова станет 
нашим врагом.
— Благодарю тебя. Теперь воины апачей поедут со мной в погоню за убийцей 
Инчу-Чуны и его дочери. Когда наша месть свершится, я сам поведу их на могилу 
вождя Виннету.
— Хуг! — ответил Тилл-Лата, прикасаясь своей рукой к моей.
Я подал знак Пиде, он не без некоторой опаски подъехал к нам, выслушал условия 
апачей и отослал своих воинов домой, а мы продолжили путь вдоль берегов Пекос 
вниз по течению. К вечеру мы разбили лагерь и остановились на ночлег.
Мы находились во владениях апачей и не опасались нападения врагов, поэтому 
разожгли костер. Сидя вокруг огня, мы неторопливо жевали мясо, а я рассказывал 
о гибели Виннету. Когда я закончил говорить, апачи долго молчали, потрясенные 
мужеством своего вождя, а затем начались воспоминания. Воины перебирали все 
военные походы с Виннету, все опасные стычки, из которых он неизменно выходил 
победителем, называли поименно многочисленных врагов, чьи скальпы он носил у 
пояса. А мне казалось, что мой друг и брат, мой любимый Виннету, снова лежит у 
меня на коленях и истекает кровью.
Потом мне приснился сон. На краю бездонной пропасти лежали груды золота, они 
блестели на солнце, а Сантэр с дьявольским хохотом сбрасывал их вниз. Я хотел 
остановить Сантэра и спасти сокровища, бросился с голыми руками на негодяя, но 
он не поддавался, становился все сильнее, и я никак не мог его одолеть. 
Внезапно земля расступилась под нами, я чудом успел отпрыгнуть в сторону и 
удержаться на краю. Земля ходуном ходила у меня под ногами, я видел, как Сантэр 
вместе с золотом летит в зияющую пустоту.
Меня прошиб холодный пот, и я проснулся. Весь следующий день я не мог 
отделаться от ощущения, что видел вещий сон.
С рассветом мы не теряя времени снова тронулись в, путь и остановились на 
короткий отдых только около полудня. Нами двигала жажда мщения, и мы торопились 
поскорее добраться до пуэбло, уверенные в том, что Сантэр там долго не 
задержится.
Солнце клонилось к закату, когда мы добрались наконец до пуэбло. Справа, на 
вершине холма, виднелся крест на могиле Клеки-Петры. Чуть ниже по течению реки 
я узнал то место, где когда-то сражался за свою жизнь, состязаясь в плавании с 
Инчу-Чуной. Сколько раз вместе с Виннету мы сидели там, на берегу, беседуя о 
давно минувших днях.
Поворот долины, и перед нами открылось пуэбло апачей — огромное пирамидальное 
сооружение в несколько ярусов, служащее и жилищем и крепостью. Дым, курящийся 
из разных этажей, подсказывал нам, что женщины уже начали готовить ужин. Нас 
заметили. Тилл-Лата приложил ладонь к губам и крикнул:
— Сэки-Лата! К нам прибыл Сэки-Лата! Воины, спешите навстречу ему!
Пуэбло зашевелился, как потревоженный муравейник, отовсюду понеслись громкие 
возгласы, появились лестницы, а когда мы спешились и начали подниматься наверх, 
со всех сторон потянулись маленькие и большие руки, чтобы прикосновением 
поприветствовать нас. Увы, встреча не была радостной. Я впервые возвращался в 
пуэбло без Виннету, которому уже не суждено было увидеть свой родной дом.
Я уже как-то говорил читателям, что в пуэбло обитала лишь малая часть апачей, 
остальные жили в разбросанных по окрестностям стойбищах. Однако тут находились 
те, кого Виннету любил больше всех. Меня засыпали вопросами, но поиски Сантэра 
не терпели отлагательства, и я поднял руку, требуя внимания.
— Где Инта? Я должен немедленно видеть его.
— Он у себя, — ответили мне. — Сейчас мы его позовем.
— Инта стар и слаб, я сам пойду к нему.
Меня проводили в небольшую келью, выдолбленную в скале. Старик обрадовался мне 
и завел длинную приветственную речь.