— Пусть молодой и благородный вождь кайова выслушает меня. Я знаю, что должен 
умереть мучительной смертью. Поэтому я прошу не за себя, а за них. Верни им 
свободу!
— Ты просишь отпустить их с лошадьми и с оружием? Это невозможно!
— Отпусти их в знак благодарности за спасение твоей скво, которую ты любишь.
Он отвернулся от меня, чтобы я не увидел на его лице отражение борьбы, 
происходившей у него в душе. Через минуту он сумел совладать с чувствами, 
впился в меня глазами и произнес:
— Сэки-Лата не такой, как все остальные бледнолицые. Он не похож и на 
краснокожих мужей. Его нельзя понять! Проси он за себя, возможно, я нашел бы 
способ как спасти его. Мы позволили бы ему бороться за свою жизнь с самыми 
сильными и мужественными нашими воинами. Но он просит не за себя, а за других! 
Ему претит получать что угодно, даже жизнь, из чужих рук и даром!
— Я еще раз повторяю мою просьбу!
— Пида согласен, но у него тоже есть одно условие.
— Говори!
— Теперь мы тебе ничего не должны, совсем ничего. Мы рассчитались с тобой за то,
 что ты спас мою скво, и ты не имеешь права ничего требовать!
— Я и раньше не имел права ничего требовать!
— Они свободны. Хуг! Я все сказал!
Он направился к отцу, чтобы сообщить ему о данном мне обещании. Спустя 
некоторое время он вышел из вигвама старого вождя и исчез между деревьями. 
Вскоре он появился снова в сопровождении троих вестменов, сказал им что-то, 
указывая рукой на меня, и ушел.
Гейтс, Клай и Саммер всем своим видом выражали отчаяние и смирение. Они были 
похожи на осужденных на смерть, которых помиловали в последнюю минуту.
— Мистер Шеттерхэнд, — обратился ко мне Гейтс, когда все трое подъехали к 
ставшему мне «родным» дереву. — Мы ничего не понимаем. Может быть, вы нам 
объясните, почему краснокожие подняли такой шум вокруг старого потертого 
мешочка с «лекарствами»?
— Вы еще раз подтвердили, что совершенно не знаете Дикого Запада. Что может 
быть страшнее для индейца, чем потеря «лекарств»?
— Так вот почему Пида пришел в такую ярость, что даже приказал связать нас. Не 
завидую я Сантэру, если кайова догонят его! Но зачем ему понадобилось похищать 
какой-то хлам?
— Неужели вы еще не поняли? Там лежали бумаги Виннету, до которых ему так 
хотелось добраться. Теперь-то вы верите, что Сантэр обманул вас?
— Не совсем. Нам-то какое дело до этих бумаг?
— Там подробно описано место, где спрятаны сокровища апачей.
— Черт побери! Вы уверены?
— Конечно. Я сам читал.
— Так, значит, вы тоже знаете, где искать золото?
— Знаю.
— Скажите нам! Скажите! — голос Гейтса дрогнул, глаза его сверкнули. — Мы 
помчимся за Сантэром и похитим золото у него из-под носа!
— Во-первых, вы не заслужили золото, так как до сих пор стояли на стороне 
Сантэра и не согласились помочь мне. Во-вторых, вам просто-напросто не удастся 
обойти Сантэра. Он хитрее и сумеет обвести вас вокруг пальца. Он нанял вас как 
землекопов, как рабочую скотину, чтобы потом убить и завладеть всем сокровищем. 
Я предупреждал, но вы мне не поверили. Теперь вы стали ему не нужны, поэтому он 
очень ловко отделался от вас — обокрал Пиду и тем самым отдал вас на 
растерзание кайова.
— Неужели индейцы убили бы нас из-за Сантэра? Мы же ничего у них не воровали! — 
к Гейтсу вернулся страх за свою жизнь.
— Достаточно того, что вы — друзья вора и их врага. Вас ждал столб пыток.
— Действительно, Пида что-то толковал насчет мучительной смерти. Он сказал, что 
мы должны благодарить вас. Почему?
— Я просил за вас.
— Вы? И Пида вас послушался?! Невероятно! Но что же будет с вами?
— То же, что и раньше. Меня ждет смерть.
— Нам очень жаль вас, сэр. Чем мы могли бы вам помочь?
— Поздно, мистер Гейтс. Вчера я просил вас о помощи, но вы отказали мне, 
предпочтя общество негодяя Сантэра. Поезжайте с Богом, а когда доберетесь до 
селений белых людей, расскажите всем, что Олд Шеттерхэнд погиб, замученный 
кайова.
— Очень грустное известие, сэр. Мне бы сообщить людям что-нибудь более 
радостное.
— Виной тому вы сами. Вы обманули меня в Магворт-Хиллз и передали в руки кайова.
 Вы отказали мне в помощи. Блеск золота затмил ваш разум. И вы повинны в моей 
смерти, которая будет жестокой и страшной. Я знаю, что вы не посмеете сообщить 
об этом людям, но пусть ваша совесть не даст вам спать по ночам. А теперь 
убирайтесь отсюда!
Гейтс от растерянности не знал, что ответить. С побитым видом все трое молча 
удалились, так и не найдя слов благодарности за спасенную жизнь. Сгорбленные 
спины горе-золотоискателей говорили о том, что урок пошел им на пользу.
Не успели они скрыться за горизонтом, как из стойбища выехал Пида и, 
нахлестывая коня, помчался во весь опор по следу отряда, высланного отцом в 
погоню за Сантэром. Пида даже не взглянул в мою сторону: он рассчитался со мной 
сполна, как я и пожелал. Теперь он надеялся, что следующая наша встреча 
непременно произойдет несколько дней спустя у того же дерева смерти, 9 то время