они чуть-чуть остынут, чтоб мне лопнуть! Мы думали, что вы последуете за нами, 
а вас нет и нет. Пришлось вылезать из кустов и отправляться на поиски. Гляжу — 
лежат, будто мертвые, Инчу-Чуна с Виннету. И вы тут же. Апачи вскоре встали на 
ноги, а вы нет. Я так испугался, что побежал за Диком и Биллом, и мы вернулись 
к вам, чтобы проверить, живы ли вы еще или совсем мертвы. Ну и, конечно, нас 
тут же поймали. Я объяснил Инчу-Чуне, что мы друзья апачей, что вчера хотели 
освободить его и сына, но он высмеял нас, и только благодаря Виннету мне 
оставили одну руку свободной. Он лично перевязал вам рану на шее, иначе вся 
кровь вытекла бы из вас, чтоб мне лопнуть! Вы можете сказать, что у вас за 
рана?
— Пробит язык, — прохрипел я.
— Тысяча чертей! Это очень опасно. Начнется жар, редко кто его выдерживает. 
Лучше бы это случилось со мной! Старый хрыч, вроде меня, более вынослив, чем 
мальчишка, который видел кровь разве что в кровяной колбасе. А других ран у вас 
нет?
— Удар прикладом… спина… голова… — ответил я.
— Значит, вас оглушили! А я-то думал, только удар ножа. Представляю, как 
страшно сейчас шумит у вас в голове! Но это пройдет. Главное, чтобы осталась 
хоть капля ума, остальное — дело наживное. Мда, опаснее всего язык, его ведь 
никак не перевяжешь. Вот и сейчас…
Последние слова Сэма я уже не слышал, так как опять потерял сознание. Вновь 
придя в себя, я никак не мог сообразить, где нахожусь. Слышался стук лошадиных 
копыт, меня качало, словно в колыбели. Открыв глаза, я обнаружил, что и в самом 
деле раскачиваюсь, так как лежал на шкуре убитого мной медведя, натянутой между 
двух лошадей. В этом гамаке я лежал так глубоко, что видел лишь две лошадиные 
головы и небо между ними. Солнце палило меня нещадно, а по всему телу 
растекался такой жар, словно мои вены заполнял расплавленный свинец. Губы 
ссохлись, а рот забила запекшаяся кровь. Я попытался вытолкнуть сгусток крови 
языком, но не смог им пошевелить. Мучила страшная жажда, но я не смог издать ни 
звука и опять потерял сознание.
Потом, в бреду, я сражался с индейцами, бизонами и медведями, убегал от погони, 
плыл по безбрежным морям. Долгие дни я метался в горячке, находясь между жизнью 
и смертью. Изредка память возвращалась ко мне, и я словно откуда-то издалека 
слышал голос Сэма Хокенса, а иногда видел над собой бархатные глаза Виннету. И 
вот наконец я умер. Меня положили в гроб и закрыли. Я явственно слышал, как на 
крышку гроба падали комья земли. Целую вечность пролежал я в этом гробу не в 
состоянии шевельнуться.
Вдруг крышка гроба поднялась и исчезла. Надо мной появилась чистая голубизна 
неба, а стены могилы провалились куда-то вниз. Что со мной происходит? Я 
приподнял руку и коснулся лба… «Слава Богу! Слава Богу! Он просыпается!» — 
услышал я голос Сэма Хокенса и повернул голову.
— Вы видели? Вы видели? Он дотронулся до лба и даже повернул голову!
Сэм наклонился надо мной. Его лицо излучало такую радость, что ее не могла 
скрыть даже густая щетина. И еще я заметил слезы в его маленьких глазках.
— Вы меня видите, дорогой сэр? Узнаете? — спрашивал он. — Наконец-то вы открыли 
глаза и пошевелились! Значит, вы живы! Вы меня видите?
Я хотел ответить, но не смог. Страшная слабость сковала все члены, а язык был 
словно свинцовый. Я смог лишь едва заметно кивнуть.
— И слышите меня? — не унимался Сэм.
Я опять кивнул.
— Да вы посмотрите на него, посмотрите!
Лицо Сэма пропало, а вместо него появились лица Стоуна и Паркера. Слезы радости 
застилали глаза моим добрейшим друзьям. Они хотели спросить меня о чем-то, но 
Сэм уже оттолкнул их:
— Пропустите, я буду с ним говорить!
Он схватил мои руки, прижал их к той части бороды, где положено находиться 
губам, и спросил:
— Может, хотите есть или пить?
Я покачал головой, давая понять, что ничего мне не надо. Я был так слаб, что не 
смог бы выпить и капли воды.
— Нет? Не может быть! Вы хоть представляете, сколько времени были без сознания?
Я опять покачал головой.
— Три недели, целых три недели! Вы можете это представить? Без памяти, в жуткой 
горячке! А потом жар спал, и вы лежали как мертвый, ну совсем бездыханный, 
вроде как в летаргию впали. Апачи хотели вас похоронить, но я не дал. Все верил,
 что вы живы, долго упрашивал, пока Виннету не заступился за вас перед своим 
отцом и не получил разрешение похоронить вас только тогда, когда начнется 
разложение тела. Мы всем обязаны Виннету. Пойду за ним и приведу сюда!
Я закрыл глаза и опять лежал, но уже не в могиле, а просто на земле, ощущая 
блаженную усталость и спокойствие. Я готов был лежать так целую вечность, но 
тут послышался звук шагов. Чья-то рука коснулась моей, и я услышал голос 
Виннету:
— Сэм Хокенс не ошибся? Сэки-Лата, Разящая Рука, действительно проснулся?
— Да, да, мы все трое это видели. Он даже кивнул нам!
— Значит, случилось чудо! Но лучше бы ему было умереть, потому что он вернулся 
к жизни только для того, чтобы с ней проститься. Он умрет вместе с вами.
— Но ведь он самый верный друг апачей!
— Поэтому два раза меня свалил с ног?
— Так надо было.
— Зачем?