беглый взгляд, что кожаные мешки, которые она имела в виду перенести в спальню 
гостя, тоже исчезли. Безуспешно искала она и отпечаток милого и шаловливого 
образа своих юных лет, связанный с вещами, сделавшими ее юность привлекательной 
более обычного, в том числе с массивной серебряной шпорой любопытной и 
старинной работы, которую ей было позволено брать в руки до того момента, пока 
семье не приказали выйти.
Ночь на этот раз затянулась позднее того часа, когда люди столь простых нравов 
привыкли выбираться из своих постелей. Дед зажег восковую свечу и, произнеся 
обычное благословение всем окружающим с таким спокойным видом, словно ничего не 
случилось, приготовился удалиться в свою комнату. И тем не менее, казалось, что 
важное дело не дает ему покоя. Уже на пороге двери он обернулся, и на мгновение 
все застыли в ожидании хоть какого-то объяснения по поводу обстоятельства, в 
немалой степени носившего характер волнующей и мучительной тайны. Но их надежды 
вспыхнули лишь для того, чтобы тут же развеяться.
— Мои мысли не уследили за ходом времени. Который теперь час ночи, сын мой?
Ему сказали, что привычное время сна уже миновало.
— Не важно. Не следует легкомысленно и бездумно пренебрегать тем временем, что 
Провидение дарует для нашего спокойствия и подкрепления. Возьми лошадь, на 
которой я привык ездить верхом, Контент, и езжай сам по тропе, что ведет к 
вырубке на холме. Не оставь там ничего из того, на что наткнется твой взгляд 
возле первого поворота дороги к приречным городам. Мы вступили в последнюю 
четверть года, и чтобы наше трудолюбие не ослабело и все могли энергично 
пошевеливаться вместе с солнцем, пусть остальные в доме отправляются на покой.
Контент видел по поведению отца, что никакое отступление от строгой буквы этих 
инструкций недопустимо. Он прикрыл дверь за его удаляющейся фигурой, а затем 
спокойным и властным жестом приказал своим подчиненным удалиться. Служанки Руфи 
развели детей по их комнатам, а еще через несколько минут в помещении, уже так 
часто упоминавшемся, не осталось никого, кроме послушного сына с его 
встревоженной и любящей супругой.
— Муж, я поеду с тобой, — начала Руфь полушепотом, как только были закончены 
мелкие домашние хлопоты, чтобы загасить огонь и запереть двери. — Мне не 
нравится, что ты должен ехать в лес один на исходе ночи.
— Там со мной будет Тот, кто никогда не покидает уповающих на его защиту. Кроме 
того, моя Руфь, чего бояться в такой глуши? Зверье с холмов недавно прогнали 
охотники, и, не считая тех, что обитают под нашей собственной крышей, ни одного 
зверя нет на протяжении целого дня пути.
— Неизвестно! Где тот незнакомец, что вошел в наши двери на закате солнца?
— Как ты говоришь, нам это неизвестно. Мой отец не намерен разомкнуть уста по 
поводу этого путника, и, разумеется, не сейчас нам брать уроки послушания и 
самоотречения.
— Тем не менее было бы большим облегчением для души узнать хотя бы имя того, 
кто отведал нашего хлеба и присоединился к нашим молитвам, пусть он и собирался 
сразу и навсегда исчезнуть с наших глаз.
— Что он, видимо, уже и сделал! — возразил менее любопытный и более сдержанный 
муж. — Отец не хочет, чтобы мы о нем выспрашивали.
— И все же невелик грех знать, что это за человек, чьи судьбы и странствия не 
могут возбудить ни нашей зависти, ни соперничества. Я бы хотела, чтобы мы 
провели больше времени в совместных молитвах. Это не выглядело бы так, будто мы 
пренебрегли гостем, который явно нуждался в особой поддержке.
— Наши души соединились в молитве, хотя уши наши были глухи к его нуждам. 
Однако утром мне надо быть на ногах вместе с молодежью, а отмерить милю 
недостаточно, чтобы добраться до дороги к приречным городам. Пойдем со мной до 
задних ворот и присмотри за запорами. Я недолго заставлю тебя сторожить.
Контент и его жена покинули дом через единственную незапертую дверь. При свете 
полной, хотя и скрытой в облаках луны они миновали ворота между двумя наружными 
постройками и спустились к частоколам. Запоры и засовы маленьких задних ворот 
были отодвинуты, и через несколько минут муж, взобравшись на круп отцовской 
лошади, уже скакал резвым галопом по тропе, ведущей в ту часть леса, что ему 
было велено обыскать.
В то время как муж следовал этим путем, подчиняясь приказам, которым он всегда 
без колебаний повиновался, его верная жена возвратилась в укрытие из деревянных 
укреплений. Больше из вошедшей в привычку осторожности, чем по какойто реальной 
причине для подозрения, она задвинула засов и осталась возле ворот, с 
беспокойством ожидая результата операции столь же непостижимой, сколь и 
необычной.



ГЛАВА IV


Во имя всего святого, сэр, чего это вы так уставились?
«Буря»

В девичестве Руфь Хардинг была одной из самых миловидных и обходительных 
представительниц рода человеческого. Хотя привязанности жены и матери придали 
новые стимулы ее от природы добрым чувствам, ее характер после замужества не 
изменился. Послушная, бескорыстная и преданная тем, кого любила, — такой ее 
знали родители, и те же качества в ходе совместной многолетней жизни открыл в 
ней Контент. С величайшим самообладанием она бдительно заботилась о тех