различных источниках писалось по-разному: Метакомет, Пометакомет и Метамосет), 
второй сын знаменитого вождя вампаноа Массасойта (Осамекуна), воистину стал 
примечательнейшей фигурой Новой Англии в колониальную эпоху. Ему первому в ряду 
индейских лидеров удалось создать федерацию родственных племен и бросить их на 
колонистов-пуритан. Из девяноста городков (вроде того, что описан Купером) 
пятьдесят два подверглись нападению, а двенадцать были полностью уничтожены — 
так говорит статистика.

Во множестве случаев храбрость индейцев была поразительной, и лишь 
предательство и соперничество в их рядах, по всей вероятности, спасли 
колонистов от полного краха. Личность самого Филипа с тех пор освещалась 
многократно — сначала в негативном, а затем и в сочувственном тоне. Несомненно, 
что он представлял собой вождя эпохи экспансии белых и что его ненависть имела 
под собой конкретную почву. Согласно историку Докстэйдеру, Филип готовился к 
войне девять лет, стараясь преодолеть разобщенность племен, отчасти уже 
попавших в зависимость от колонистов или христианизированных
131
. Сама война разразилась «досрочно» и началась, как и закончилась, с 
предательства. Правая рука Филипа Сассамон (Сосаман) предупредил губернатора 
плимутской колонии Джосайю Уинслоу о заговоре, а когда Сассамона вскоре нашли 
мертвым, колонисты, осудив, повесили трех индейцев.

Военные действия начались при участии выдающегося военного вождя Аннавона (? — 
1676), и индейцы сумели одержать ряд побед, однако тактика выжженной земли и 
разделения восставших, проводимая колонистами, вскоре привела к перелому в 
войне. Аннавон оставался преданным Филипу до конца, и ему долго удавалось 
уходить от преследования капитана Бенджамена Черча, возглавившего силы пуритан. 
В конце концов вождь, однако, разделил злую судьбу Филипа и был казнен.
Среди племен, вошедших в союз с Филипом, были и наррагансеты, предоставившие 
ему немало воинов. Их вождь Миантонимо (также Миантономо, ок. 1600 — 1643) 
оказался между двух огней: между Ункасом, вождем могикан, с одной стороны, и 
колонистами — с другой. Последние навязали вождям-соперникам военный конфликт, 
а затем коварно выдали Миантонимо на милость Ункаса, тем способствуя его казни.
Конанчет (ок. 1630 — 1676), ставший вождем наррагансетов по смерти отца, 
известен также под именем Нанунтено. Поначалу он воздерживался от союза с 
Филипом, но постоянные нападения колонистов на всех индейцев без разбора 
коснулись и его. Узнав, что наррагансеты Род-Айленда укрывают враждебных воинов 
из племени вампаноа, пуритане направили против Конанчета в 1676 году 
карательную экспедицию, которая была, однако, уничтожена индейцами. Это 
повлекло за собой целенаправленную кампанию против вождя наррагансетов, и в 
результате преследования он был выслежен и схвачен индейскими союзниками 
колонистов. Конанчет отказался заключить мир в обмен на свободу, поскольку не 
видел возможности соглашения между исконными владельцами земель и агрессивными 
пришельцами. Вождь был привезен в Стонингтон, штат Коннектикут, где воины 
могауков и пикодов его расстреляли, а потом обезглавили.
Несколько иная, более распространенная версия гибели Конанчета рассказана 
Ирвингом в очерке «Филип из Поканокета»; отчасти ей следует и Купер. Юный вождь 
наррагансетов предстает у Купера романтическим героем, словно наследуя образ 
Ункаса, идеального краснокожего рыцаря из романа «Последний из могикан». 
Конанчет исполнен благородства и величия, ему свойственны глубина мышления и 
человечность. Купер ввел в роман также тему его привязанности к семейству 
Хиткоутов: вождь постоянно колеблется между благодарностью и враждой. В момент 
нападения индейцев Короля Филипа на общину Хиткоутов жена Контента Руфь вверяет 
юному воину свою дочь, унаследовавшую ее имя. Полагая, что все колонисты 
погибли в пламени пожара, Конанчет уводит девочку в леса и продолжает о ней 
заботиться. Спустя годы она становится его женой. В финале романа он, 
удостоверившись в том, что родители его молодой супруги живы, и претерпев 
глубокие душевные муки, возвращает им дочь. Правда, это происходит уже после 
того, как он сам оказывается лишен возможности заботиться о ней, будучи осужден 
на смерть. Конанчет любит ее и сына, ею рожденного. Чтобы проститься с ней и 
высказать последнее напутствие, он даже добивается у врагов отлучки под честное 
слово (коллизия, не раз описанная в колониальной литературе и впоследствии 
вторично использованная Купером в «Зверобое»). Словом, если образ Филипа 
выведен писателем в амбивалентных тонах, то Конанчет наделяется обаянием и не 
может не вызвать сочувствия и восхищения читателя.
Имя Ункаса, как известно, возникает на страницах Купера неоднократно. Писатель 
идеализировал и прославил его (как и племя могикан), сделав это имя родовым для 
нескольких поколений сагаморов из племени могикан. Возможно, предки Купера были 
как-то связаны семейными обстоятельствами с одним из носителей этого имени, ибо 
на родовом могиканском кладбище в Норвиче, штат Коннектикут, рядом с обелиском 
Ункаса лежат и двое Куперов. Писатель упоминает о какой-то услуге, оказанной 
предкам своего героя одним из индейских вождей (в чем признается Данкан Ункас 
Миддлтон в «Пионерах»). Во всяком случае, над этой загадкой еще предстоит 
поработать будущим биографам писателя.
Что же касается исторического Ункаса (ок. 1606 — ок. 1682), факты говорят о 
другом. Могиканин, родственный пикодам, был изгнан ими за злонравие и сделался 
вождем таких же бродяг, как и он сам, присвоивших себе имя «могикан». Ункас 
часто совершал набеги на соседние племена наррагансетов, могауков, пикодов и 
сделался последовательным союзником колонистов, стремясь извлечь из этого 
собственную выгоду.