и сознавая критическое положение всего, что было им дорого, мужчины деревни 
выказали более спорое и действенное повиновение, чем обычно можно встретить у 
солдат, не знакомых с навыками дисциплины. Боеспособных мужчин быстро разделили 
на три отряда, состоявших из более чем двух десятков бойцов в каждом. Один, под 
командой Ибена Дадли, за короткое время продвинулся к лугам в тылу крепости, 
чтобы остановить вопящий отряд дикарей, уже угрожавший отрезать отступление 
женщинам и детям, в то время как другой отправился в почти противоположном 
направлении по улице деревни с целью встретить тех, которые продвигались по 
южному входу в долину. Третий, и последний, из этих малочисленных, но 
самоотверженных отрядов остался на месте в ожидании более точных приказов.
В тот момент, когда первое из этих малых подразделений военной силы было готово 
выступить, перед ним появился священнослужитель с видом, странным образом 
сочетавшим духовную надежду на цели Провидения и некоторую демонстрацию мирской 
решимости. В одной руке он нес Библию, воздетую ввысь, как священный стяг своих 
последователей, а другой воинственно размахивал коротким палашом в 
доказательство того, как опасно столкнуться с его клинком. Книга была раскрыта, 
и через короткие промежутки проповедник громким и взволнованным голосом 
зачитывал те места, на которые случайно падал его взгляд, а разлетавшиеся 
страницы представляли довольно примечательную мешанину доктринерства и чувства. 
Но к этим мелким моральным несуразностям и пастор, и его прихожане оставались 
одинаково равнодушными, ибо их тонкие духовные упражнения породили тенденцию 
умело примирять все явные расхождения, так же как и приспосабливать самые 
отвлеченные доктрины к более знакомым жизненным интересам.
— Израиль и филистимляне вступили в сражение в боевом порядке — войско против 
войска, — начал Мик, когда отряд, который он возглавил, выступил в поход. Затем,
 зачитывая с короткими промежутками, продолжал: — Смотрите, я сделаю так в 
Израиле, что зазвенит в обоих ушах каждого, кто услышит… О, дом Аарона, верь в 
Господа; он твоя опора и твой щит… Избави меня, о Господи, от злого человека; 
охрани меня от насильника… Пусть горящие уголья падут на них; да будут они 
брошены в огонь, в глубокие ямы, дабы снова не поднялись… Да попадут 
злокозненные в собственные сети, и пусть я избегну этого… За то мой отец любит 
меня, что я кладу свою жизнь, чтобы я мог взять ее снова… Тот, кто ненавидит 
меня, ненавидит и отца моего… Отец, прости им, ибо не ведают, что творят… Они 
слыхали, что сказано: око за око и зуб за зуб… Ибо Иисус не отвел руку свою, 
которой он направлял копье, пока не истребил совершенно всех жителей Аи…
До этого места слова Мика были слышны тем, кто оставался, но вскоре расстояние 
смешало звуки. Затем не стало слышно ничего, кроме воплей врагов, топота людей, 
теснившихся позади священника, демонстрируя во всей красе воинскую выправку, 
насколько позволяли их ограниченные средства, и тех чистых высоких голосов, 
которые отдавались в ушах и усиливали прилив крови к сердцам следовавших за ним,
 как будто их выдували трубы. Еще через несколько минут маленький отряд 
рассыпался по полям, и грохот огнестрельного оружия сменил странную и 
характерную манеру их марша.

Пока впереди производился этот маневр, отряд, которому было приказано прикрыть 
деревню, не бездействовал. Под командой здорового йомена
103
, исполнявшего обязанности лейтенанта, он продвинулся с меньшим религиозным 
пылом, но не менее энергично в южном направлении. И вскоре стали слышны звуки 
боя, возвещая как о своевременности принятых мер, так и о накале конфликта.

Тем временем такую же решимость, хотя и умеряемую некоторыми обстоятельствами 
глубоко личной заинтересованности, проявили те, кто был оставлен перед церковью.
 Как только отряд Мика отошел на расстояние, которое гарантировало безопасность 
тем, кто за ним последовал, незнакомец приказал отвести детей в укрепленный дом.
 Эту обязанность выполнили дрожащие матери, которых с трудом убедили 
подчиниться только тогда, когда более холодные головы заявили, что подходящий 
момент наступил. Несколько женщин рассеялись среди жилищ в поисках немощных, а 
все подростки пригодного возраста были энергично заняты переноской необходимых 
товаров из деревни внутрь частокола. Поскольку эти несколько операций проходили 
одновременно, то протекло совсем немного минут с момента, когда приказы были 
отданы, до момента, когда они были выполнены.
— Я подразумевал, что ты будешь действовать на лугах, — сказал неизвестный 
Контенту, когда было исполнено все, кроме того, что оставили за последним из 
трех маленьких отрядов боеспособных мужчин. — Но поскольку в той стороне дело 
здорово продвигается, мы выступим совместно. Почему эта девица мешкает?
— По правде, я не знаю, разве только из страха. Марта, здесь есть проход, чтобы 
ты попала в форт с другими женщинами.
— Я пойду вслед за бойцами, готовыми двинуться на спасение тех, кто остался в 
нашем доме, — сказала девушка тихим, но твердым голосом.
— А откуда ты знаешь, что именно такое задание предусмотрено для тех, кто здесь 
построился? — спросил незнакомец, выказывая некоторое недовольство тем, что о 
его боевых планах стало известно.
— Я вижу это по лицам тех, кому не терпится, — ответила девушка, бросая 
исподтишка взгляд на Марка, который, стоя в маленькой шеренге, с трудом 
переносил задержку, грозившую таким большим риском дому его отца и тем, кто в 
нем находился.
— Вперед! — крикнул незнакомец. — Сейчас нет времени на препирательства. Пусть 
девица возьмется за ум и поспешит в форт. За мной, мужчины с твердым сердцем, а 
не то мы придем на помощь слишком поздно.