|
аргументация в пользу маяков.
Но вернемся к нашему повествованию: каноэ могли войти в Каламазу, хотя парусным
судам она не могла предоставить удобное убежище. На несколько миль к югу дикари
не могли бы сыскать другое пристанище; и если ветер станет крепчать, на что
указывали многие признаки, то каноэ вернутся почти наверняка. По словам женщин,
они прошли вверх всего два часа назад, а ветер с тех пор заметно набирал силу.
Вполне вероятно, что индеец в последнем каноэ обратил внимание на это место
именно в связи с состоянием погоды: их желание как можно быстрее нагнать своих
соплеменников объяснялось, вернее всего, намерением убедить их переждать здесь
непогоду. Все это в одну минуту представилось воображению бортника, и все
присутствующие стали обсуждать положение обстоятельно и не без серьезных
опасений.
Рядом было одно высокое место — хотя бы относительно высокое, если не в полном
смысле слова, — откуда взгляду открывалось значительное пространство берега.
Туда и поспешила Марджери — следить, не появятся ли каноэ. Воден ее
сопровождал; они шли рядом, бок о бок, и чувствовали, как их совсем недавно
возникшее доверие друг к другу крепнет и с каждой минутой становится все
сильнее, тем более что их теперь связывала общая тайна.
— Брату, должно быть, стало гораздо лучше, — заметила девушка, пока они быстро
шли вперед, — он ни разу не заглянул под навес, полюбоваться на свои бочки! До
того как побывал на прогалинах, он начинал пить, как только войдет в дом;
случалось, он подливал себе три раза в первые же полчаса. А теперь он об этом и
думать забыл!
— И все же это будет кстати, если он не найдет ничего, чтобы подлить себе в
стакан, на тот случай, если его опять потянет на выпивку. Человеку с такими
привычками верить нельзя, пока от него не уберешь подальше все спиртное.
— Гершом совсем другой, когда он не пьет! — трогательно заступилась девушка за
своего брата. — Мы так его любим, так стараемся отвлечь его от выпивки, но это
очень трудно.
— Не могу понять, как это вы решились отправиться в такую глушь со спутником,
на которого нельзя положиться.
— Что тут такого? Он мой брат, родителей у меня нет, он — все, что у меня
осталось; а что станет с Дороти, если и я ее покину? Она всех подруг растеряла,
когда Гершом стал сбиваться с пути, и если я от нее откажусь, это разобьет ей
сердце.
— Все это делает вам честь, прелестная Марджери, но все же я не перестану
удивляться… а вот и мое каноэ, видно как на ладони любому, кто войдет в устье
реки: надо бы его спрятать на всякий случай, даже если индейцы и не придут.
— Всего в нескольких шагах то место, откуда все хорошо видно. Вот там, под
дубом. Я целыми часами сидела здесь, шила, пока Гершом пропадал на прогалинах.
— А Долли где была, пока вы сторожили здесь?
— Бедняжка Долли! Я уверена, что она почти все время простояла под тем буком,
где вы впервые ее увидели, высматривая, не возвращается ли мой брат. Какое
тяжкое бремя для жены — непутевый муженек!
— Надеюсь, вас такая беда никогда не постигнет, милая Марджери, да это и
невозможно.
Марджери не отвечала; но она не пропустила мимо ушей слова молодого человека,
хотя он и сказал это едва слышно: иначе отчего бы прелестная девушка потупилась
и покраснела? На счастье, они уже подошли к дереву, и разговор вновь зашел,
естественно, о тех делах, которые привели их сюда. Они увидели все три каноэ
недалеко от берега, но все же на таком расстоянии, что некоторое время трудно
было сказать, в какую сторону они направляются.
Поначалу бортник сказал, что они медленно идут к югу; но так как при нем была
заветная подзорная труба, то вскоре он увидел, что дикари плывут по ветру и
правят к устью реки. Это была очень грозная новость, и пока быстроногая девушка
побежала сообщить ее брату и сестре, Бурдон подошел к своему каноэ и стал
осматриваться в поисках места, где его можно было бы спрятать. Нужно было
принять во внимание целый ряд обстоятельств, чтобы надежно укрыть оба каноэ — и
свое и Гершома. В устьях почти всех рек и на заливных низинах почти всех рек в
этой части штата Мичиган растет самосевом растение, которое зовут диким рисом
note 51
и которое, видимо, родственно обычному рису, только не избаловано возделыванием
почвы. Поблизости были густые заросли этого «риса», и бортник, сев в свое каноэ
и взяв второе на буксир, погнал их в самую гущу стеблей, пользуясь естественным
каналом, возникшим по прихоти природы, который так петлял в зарослях, что
вскоре скрыл обе лодки и гребца. Таких каналов здесь великое множество, и все
они крайне извилисты; и бортник, достигнув твердого берега и привязав лодки,
тут же взобрался на дерево и некоторое время всматривался в узор проток, пока
не запомнил их направление и особые приметы. Позаботившись об этом, он поспешил
вернуться в хижину.
— Ну, Гершом, вы решили, куда двигаться? — спросил бортник прямо с порога
хижины, где собралась вся семья Склада Виски.
— Нет еще, — отвечал глава семьи. — Сестра умоляет бросить хижину, индейцы,
говорит, вот-вот нагрянут; а жена считает, что теперь с ней ничего не стрясется,
раз уж я дома.
— Тогда жена твоя неправа, а сестра — права. Если хочешь послушать моего совета,
прячь свои пожитки в лесу и уходи отсюда как можно скорее. Индеи ни за что не
пропустят это жилье и обязательно уничтожат подчистую все, что не смогут
|
|