проведенные на берегу, он занимался охотой. Прослышав же от проезжих 
«вояжеров», направлявшихся к озеру, что выше по течению обосновался бортник, 
Гершом пошел вверх по реке, следуя всем изгибам русла, пока не набрел на 
Бурдона.
Таким, в общих чертах, было то, что Склад Виски поведал о себе. Правда, он 
почти не упомянул о своей слабости к спиртному, но об этом его товарищ 
догадался сам, как исходя из содержания самого рассказа, так и по тому, что 
видел собственными глазами. Бортнику было совершенно ясно, что планы, 
намеченные на лето, будут серьезно нарушены военными действиями, которые 
вот-вот разгорятся, и что им придется действовать быстро и решительно, может 
статься, ради спасения жизни. Он поделился своими мыслями с Гершомом, который 
выслушал его с интересом и проявил беспокойство о жене и сестре, что по крайней 
мере свидетельствовало о доброте его сердца. Впервые за многие месяцы Гершом 
был трезв как стеклышко, чем был всецело обязан полному отсутствию в его 
желудке спиртного в течение сорока восьми часов кряду. Когда способность ясно 
мыслить вернулась к нему, он более трезво оценил трудности и опасности, 
грозящие двум преданным ему женщинам, которые последовали за ним в такую даль и 
поистине были готовы идти на край света.
— Ну и тяжелые времена! — воскликнул Склад Виски, когда его товарищ умолк, еще 
раз в ярких красках и сильных словах описав, какие напасти могут свалиться на 
их головы, прежде чем они успеют добраться до населенных мест. — Тяжелые 
времена, спору нет! Знаю, что ты хочешь сказать, Бурдон, и не пойму, как это я 
умудрился вляпаться в такую историю, ничего заранее не обдумав! Впрочем, и 
лучшие из нас могут ошибаться; видать, сегодня настал мой черед; чей-то 
настанет завтра…
— Мое ремесло — мое оправдание, — возразил бортник. — Любому ясно, что тот, кто 
охотится на пчел, должен найти места, где они водятся; но как ты надумал 
забраться сюда, Гершом, — этого мне не понять. Ты говорил, что у тебя есть два 
бочонка виски…
— Было, Бурдон, было, боюсь, один из них уже уполовинили.
— Ладно, было, пока ты сам его не уполовинил, вместо покупателей. Вот и сидишь 
ты в устье Каламазу, на бочке с половиной виски, а пить его некому, кроме тебя 
самого! Какая с этого прибыль, пенсильванцу понять не под силу, это разве что 
янки сообразит.

— А про индеев ты забыл? В Макино повстречался мне человек, который взял с 
собой в каноэ всего одну бочку, так он привез кучу шкур — хватило открыть 
бакалейную лавку в Детройте. Я-то шел следом за солдатами, собирался открыть 
дело в Форт-Дирборне. Среди солдат и краснокожих виски можно продавать 
галлонами
note 48
, и по хорошей цене. Бизнес что надо.

— Дурной бизнес в лучшее время, Виски; теперь ты достаточно протрезвел, и если 
хочешь послушать моего совета, то таким и останешься. Почему бы тебе не 
решиться, как подобает мужчине, и не дать обет — больше ни капли в рот не 
брать?

— Может, и решусь, когда обе бочки опустеют — я частенько об этом подумывал; 
Долли с Цветиком тоже мне не раз это советовали; да только от старой привычки 
разом отказаться не так-то легко. Если бы я сумел продержаться на пинте
note 49
в день около года, думаю, я со временем оклемался бы. Я знаю, Бурдон, не хуже 
тебя, что трезвость — доброе дело, а пьянство — зло, но уж очень трудно взять 
да и покончить с этим в одночасье, раз уж сбился с пути.

Если просвещенный читатель удивился выражению «сбился с пути», то уместно будет 
объяснить, что простые люди в Америке это выражение употребляют вместо «спился»,
 «пьет горькую». Добрая половина населения страны, услышав, что мужчина или 
женщина «сбились с пути» и при этом никогда не пили ничего крепче воды, наотрез 
откажется верить, что подобное выражение относится к трезвенникам. Это 
искажение значения привычных, обиходных слов связано, быть может, с тем, что в 
нашей стране не многие сбиваются с пути, при этом не спиваясь. Женщина, 
сбившаяся с пути, — явление, почти неведомое в Америке; а если эти слова к ней 
относятся, то имеются в виду куда более безобидные нарушения правил хорошего 
тона, чем грехи, заклейменные этими словами в обществе, более старосветском и 
утонченном. В нашей стране правит большинство, и среди масс все излишества 
принимают именно форму пьянства; а утонченность вообще не имеет никакого 
отношения к падению народных нравов где бы то ни было.
Своими оправданиями, однако, Склад Виски заставил бортника задуматься над 
положением и состоянием своего товарища еще серьезнее. Следовало принять во 
внимание не только обстоятельства, связанные с безопасностью самого Уоринга и 
счастьем его семьи; многое было неотделимо и от их общей безопасности в стране, 
раздираемой войной. Воден был человеком решительным и твердого характера, и 
голова у него была ясная, так что он прекрасно видел все причины и следствия. 
Жизнь в одиночестве приучила его к размышлениям; уверенность в себе — плод 
уединенной жизни, которую он любил почти до страсти, — позволяла ему думать 
медленно, но действовать быстро. Поэтому пока они вдвоем спускались по течению, 
он беспристрастно и всесторонне обдумал все, что касалось Гершома Уоринга и его 
дальнейших планов, и решил, что необходимо предпринять и каким образом