грудь к мужу. — Если бы Роберт был с нами, я была бы совсем счастлива.
— Вы — настоящие женщины, — сказал капитан, целуя свою любимицу, Мод. — Вчера 
твоя мать чувствовала себя самой несчастной женщиной на свете при мысли, что на 
нас могут напасть индейцы, а сегодня она счастлива, что ночью нас не перерезали.
 Я думаю, что днем мы можем быть вполне спокойны, а ночью нас уже не будет в 
«хижине».



Глава XXII

Капитан серьезно решил покинуть «хижину» и сейчас же после завтрака позвал к 
себе в библиотеку сержанта и сказал ему о своем намерении.
Джойс был поражен и, по-видимому, проект капитана пришелся ему не по душе. 
Подумав, он ответил, что считает более надежным оставаться в доме и защищаться 
за стенами.
— Отступление с женщинами, да еще с багажом — дело очень трудное, ваша честь, — 
сказал он в заключение, — к тому же перед нами пустыня, и женщинам трудно будет 
пройти до Могаука.
— Но я и не думаю идти туда, Джойс! Ты знаешь, невдалеке отсюда в новой просеке 
есть очень удобная хижина с великолепным лугом. Если бы нам удалось добраться 
до этой хижины, захватив с собою одну или двух коров, то мы могли бы в полной 
безопасности оставаться там по крайней мере с месяц. Что касается провизии и 
платья, то мы могли бы также захватить и их с собою. За день мы можем собрать и 
приготовить все, что нам нужно, а как только наступит ночь, покинуть «хижину», 
выйдя из ворот, и отсюда идти по ручью.
Джойс слушал капитана, и его лицо все более и более прояснялось. Теперь он не 
считал уже план таким невыполнимым, как сначала. Вдруг вбежал Джеми Аллен и 
сообщил, что все рабочие вернулись в свои хижины, готовят завтрак и вообще 
занимаются каждый своим делом, как будто все шло своим порядком.
Капитан быстро вбежал на площадку, чтобы самому убедиться в этом неожиданном 
возвращении, направил подзорную трубу на хижины и увидел, что Джеми не ошибся: 
из труб поднимался дым, а в садах и около хижин работали колонисты. Все были 
налицо, исключая Мика.
— Посмотрите, Джойс, — сказал капитан, — с каким усердием взялись они за работу.
 Такое прилежание мне кажется подозрительным.
— И заметьте, ваша честь: ни один из них не подходит на выстрел к «хижине».
— Мне хотелось бы рассеять их хорошим залпом, — заметил капитан. — Пули 
произвели бы эффект.
— А животные! Вы можете так убить и лошадь, и корову! — заметил практичный 
Джеми Аллен.
— Это верно, Джеми! Да я и без того не стал бы стрелять в людей, которые еще 
так недавно были моими друзьями. Я не вижу, Джойс, чтобы у кого-нибудь из них 
были ружья.
— Ни у кого нет. Неужели индейцы ушли?
— Хотел бы я их всех рассеять залпом.
— Вряд ли. Нет, сержант, они затевают для нас какую-то ловушку, и нам надо быть 
настороже.
Джойс молча наблюдал за всем происходившим, потом приблизился к капитану, отдал 
честь по-военному и сказал:
— Если одобрит ваша честь, мы можем сделать вылазку и привести двух или трех из 
беглецов. От них мы узнаем, что затевают остальные.
— Но в это время «хижина» останется без защиты; нет, спасибо, сержант, за твое 
предложение и твою храбрость, но осторожность прежде всего.
— Это правда, — раздался голос Мика из слухового окна, у которого стоял капитан.

Тотчас и сам он вылез на площадку. Джойс вопросительно посмотрел на капитана, 
как бы ожидая приказания схватить вернувшегося беглеца.
— Ты меня очень удивил О'Гирн, — заметил капитан. — Ты бежал вместе с Ником. 
Объясни, что все это значит?
— О, я охотно объясню. Это все Соси-Ник виноват. Но если бы я не ушел с ним, то 
вы ничего не знали бы о майоре, о господине Вудсе, об индейцах и обо всем 
остальном.
— О моем сыне, Мик? Ты видел его? Ты знаешь что-нибудь о нем?
Мик принял таинственный вид и, указывая на Джеми Аллена, произнес 
многозначительно:
— Сержант вам, конечно, почти что родной, но совсем не для чего рассказывать о 
наших секретах перед посторонними.
— Пойдем в библиотеку. Джойс, ты также ступай с нами.
— Прежде всего, О'Гирн, — спросил капитан, как только они втроем вошли в 
библиотеку, — скажи мне, почему ты ушел от нас?
— Ушел! Неужели вы думаете, что я могу покинуть вас?
Это было сказано с неподдельной искренностью.
— Зачем же ты ушел, и еще с Ником?
— Не я увел Ника, а он меня… Видите, Ник мне дал четыре палочки: столько 
историй я вам должен рассказать.
И Мик начал рассказывать о своем путешествии. Прежде всего Ник спросил у него, 
любит ли он капитана и его семейство. Получив утвердительный ответ, Ник, с 
своей стороны, уверил, что тоже очень любит их, и предложил Мику пойти на 
разведки о майоре и попытаться его спасти. Тот согласился. Вылезши из слухового