были  защищать
подступы к ней со стороны равнины.
   Вскоре показалась голова английского авангарда - несколько отрядов улан и
драгун. Они мчались во весь опор
   Буры, засевшие среди скал, устроили им достойную встречу, которая заметно
охладила пыл врага. До тридцати всадников вместе с конями остались  на  поле
битвы. Это само по себе неплохое начало дало, кроме того, защитникам выигрыш
в две минуты.
   Внезапно дрогнула земля, взвились  густые  клубы  белого  дыма,  красного
песка и камней.  Взрывы  следовали  один  за  другим,  и  мгновенно  под  их
действием между ущельем и равниной образовался ров.
   От  края  до  края   горного   прохода   вытянулась   глубокая   траншея,
представлявшая  собой  цепь  ямок  со  своеобразными  брустверами  из  кучек
осыпавшихся камней и земли. Эти ямки вполне могли служить укрытием для  юных
храбрецов, решивших стоять насмерть.
   Сорви-голова поспешил занять их с отрядом в  шестьдесят  стрелков,  среди
которых были Фанфан, Поль Поттер, доктор  Тромп,  Папаша-переводчик,  Элиас,
Иохем и другие Молокососы, неразлучные его товарищи с первых же дней  войны.
Они прикорнули, съежились, тесно прижались к земле,  словно  вросли  в  нее,
выставив наружу лишь дула своих маузеров.

   Командующий английским авангардом решил одним сильным натиском  захватить
позицию, защищаемую столь малочисленным отрядом
   У англичан проиграли атаку. Грянуло солдатское  "ура".  Вихрем  помчались
драгуны.
   - Залп! - скомандовал Сорви-голова, когда всадни-ки  были  на  расстоянии
четырехсот метров.
   Буры выполнили приказ с удивительной четкостью: в одно и то же  мгновение
справа, слева, в центре раздался сухой треск выстрелов.
   Секунда затишья - и снова:
   - Залп!
   Действие огня  буров  было  ужасно.  На  земле  копошились,  корчились  в
предсмертных судорогах и катались от боли сраженные на полном скаку  люди  и
кони.
   - Forward!! Forward.. - командовали английские офицеры.
   Оглушительно ревели горны, солдаты орали, подбадривая себя криками.
   - Беглый огонь! - громким голосом приказал Сорвиголова.
   Последовала ошеломляющая пальба, которая  в  один  миг  уложила  половину
вражеского полка.
   Подход к ущелью был буквально завален телами убитых и раненых  и  трупами
лошадей. Трудно даже представить себе, какое огромное  уничтожение  способна
произвести горстка  решительных,  смелых  и  дисциплинированных  солдат.  Но
сильно поредевший, расстроенный, обагренный кровью драгунский  полк  все  же
домчался до траншеи, занятой непоколебимыми, как скала Молокососами.
   О, храбрые ребята!
   Кони их топтали,  в  них  с  ходу  стреляли  кавалеристы,  а  они  стойко
держались, не отступая ни на шаг. Выстрелами в упор они валили  первые  ряды
неприятеля, в то время как перекрестный  огонь  засевших  на  флангах  буров
буквально уничтожал последние его ряды.
   Но все же одному английскому взводу удалось ворваться в  ущелье.  Десятка
два каким-то чудом уцелевших всадников под водительством молодого офицера на
великолепном коне прорвались сквозь строй засевших в окопе Молокососов.
   Но они тотчас же оказались отрезанными  от  своих.  Сорви-голова  и  Поль
Поттер  одновременно  узнали  врезавшиеся  им  в   память   черты   молодого
лейтенанта, хотя на нем и не было теперь живописной шотландской формы.
   - Патрик Ленокс! - вскричал Жан.
   - Сын убийцы! - проворчал Поль, ненависть которого осталась все такой  же
неукротимой.
   Вспыхнули выстрелы, и взвод, точно скошенный, повалился  на  землю.  Конь
Патрика был убит наповал.
   Молодой офицер повернулся лицом к  неприятелю  и  заметил  Поля,  который
целился в него на расстоянии десяти шагов. С молниеносной  быстротой  Патрик
навел свой револьвер и выстрелил в Поля в тот самый  момент,  когда  и  Поль
спустил курок ружья.
   Два выстрела слились в один
   Уронив ружье, Поль прижал руку к груди.
   - Умираю... - прошептал он. - Я это знал...
   В то же мгновение захрипел и зашатался Патрик.  Оба  смертельно  раненных
юноши смерили друг друга вызывающим взглядом. В их уже затуманенных  близкой
смертью глазах горело пламя ненависти. Оба они умирали, и оба  из  последних
сил старались сблизиться для последней схватки.
   Сквозь пелену дыма и огня Сорви-голова заметил эту полную трагизма сцену,
но, поглощенный борьбой, он  был  лишен  возможности  стать  между  врагами,
непримиримыми даже в объятиях смерти.
   С их губ, покрытых розовой пеной, срывались проклятья, а из простреленной
навылет груди била фонтаном алая кровь.
   Наконец они сблизились, схватились, стали  душить  друг  друга,  стараясь
похитить один у другого жалкий остаток  и  без  того  покидавшей  их  жизни.
Зашатавшись, они упали, но продолжали драться, катаясь по земле.
   - Будь ты проклят, английский пес! - хрипел один.
   - Бандит!.. Убийца!.. - едва шептал другой. Этих двух умирающих людей все
еще разделяла бездна беспощадной и кровавой ненависти, вырытой войной  между
двумя народами.
   Борьба  отняла  у  них  последние  силы.  Их  руки  стали  коченеть,   но
устремленные друг на друга глаза все так же пылали. Оба  судорожным  усилием
приподняли голову.
   - Да здравствует королева!.. Да зд