* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОЛОКОСОСЫ * 

ГЛАВА 1

    Смертный  приговор  -  Бур  и  его  друг,  молодой  француз.   -   Отказ
приостановить исполнение приговора под миллионный  залог  -  Осужденный  сам
роет себе  могилу.  -  Казнь.  -  Трагическая  сцена.  -  Месть.  -  Капитан
Сорви-голова и погоня за ним.

   Старший сержант,  исполняющий  обязанности  секретаря  военного  полевого
суда, поднялся. В руке у него клочок бумаги с приговором, который он  только
что нацарапал. Резким и сухим голосом, отчеканивая каждый слог, он  прочитал
его осужденному:
   - "Совет полка, заседая в качестве военного суда, единогласно  приговорил
к смертной казни  Давида  Поттера,  виновного  в  отравлении  двадцати  пяти
лошадей   четвертой   артиллерийской   батареи.   Приговор    окончательный,
обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно".
   Пять членов суда в белых касках, с кобурами на пояс-ных ремнях  сидят  па
складных стульях, небрежно придер-живая коленями сабли; у  них  надменный  и
презрительный вид джентльменов, вынужденных исполнять неприятную  и  скучную
обязанность
   Один из них, молодой капитан, даже пробурчал сквозь зубы:
   - Бог мой!.. Столько церемоний, чтобы отправить  на  тот  свет  какого-то
мужика-мошенника, белого дикаря, мя-тежника, грабителя и убийцу!
   Но председатель суда, красивый мужчина  в  форме  полковника  гайлендеров
Гордона* , остановив его легким движением руки, обратился к  осужденному:  -
Что можете вы сказать в свое оправдание, Давид Поттер?
   Бур, который был на целую голову  выше  своих  конвой-ных  артиллеристов,
стоявших по обе его  стороны  с  шашками  наголо,  лишь  презрительно  пожал
плечами. Потом отвернулся от  членов  суда  и  через  тройную  цепь  солдат,
выстроившихся с примкнутыми штыками вокруг, судилища,  устремил  свой  ясный
взгляд туда, где стояли его неутешные родные.
   Там, возле  фермы,  рыдала,  ломая  в  отчаянии  руки,  молодая  женщина,
душераздирающе  кричали  дети,  несчаст-ные  родители  осужденного   грозили
завоевателям своими немощными кулаками.
   А яркие лучи солнца,  словно  желая  подчеркнуть  эту  скорбную  картину,
пробиваясь сквозь причудливую листву акаций  и  гигантских  мимоз,  светлыми
зайчиками играли на лугу, травяные волны которого уходили в недоступ-ную для
глаза даль.
   Здесь он жил, любил, страдал и боролся до последнего дня.
   На какой-то миг его взор затуманился слезой умиления,  но  ее  тотчас  же
осушил гнев.
   Он выпрямился и, сжав кулаки, хриплым голосом ответил полковнику:
   - Вы осудили меня за то, что я  защищал  свободу  и  независимость  своей
родины... Что же! Вы сильнее - убейте меня!
   - Мы судьи, а не убийцы! - с негодованием прервал его председатель. - Вы,
буры, ведете бесчестную, недостойную  цивилизованных  людей  войну...  Война
тоже имеет свои законы, и мы судим вас по этим законам.
   - А, по-вашему, это честная война, когда  десять,  пят-надцать,  двадцать
человек нападают на одного? - вскри-чал бюргер*.
   - Мы сражаемся с открытым забралом при помощи  нашего  оружия.  И  мы  не
судим тех, кто воюет с нами таким же оружием. А прибегать  к  яду  подло,  -
продолжая полковник. - Сегодня вы  травите  лошадей,  завтра  возьметесь  за
людей... Это заслуживает сурового наказания.
   Бур, не разбиравшийся в таких тонкостях, гневно возразил:
   - Я действовал как патриот, который уничтожает  все,  что  служит  войне:
людей, скот, военные материалы. И вам  не  удастся  втолковать  мне;  почему
убивать людей из ружья почетно, а травить ядом  лошадей  подло  -  От  этого
животного толку не добьешься, -  снова  процедил  капитан,  в  глубине  души
смущенный наивной логикой крестьянина.
   - Слушание дела закончено!  -  властно  вмешался  председатель.  -  Давид
Поттер, приготовьтесь к смерти
   - А я и не прошу пощады. Если бы  вы  оставили  меня  в  живых,  я  снова
принялся бы за прежнее. Но я буду отомщен!.. Да, жестоко  отомщен!  Пролейте
мою кровь Пусть она льется рекою!.. Кровь мучеников за независимость  -  это
роса, питающая свободу!
   Эти  слова,  произнесенные  громовым  голосом,  бросили  в  дрожь  людей,
собравшихся перед  фермой.  А  поражен-ный  ими  старший  сержант,  крякнув,
возобновил чтение приговора:
   - "Осужденный сам выроет для себя  могилу.  Приго-вор  будет  приведен  в
исполнение взводом из двенадцати  человек.  Ружья  зарядит  сержант.  Причем
только шесть из них должны быть заряжены боевыми патронами, остальные  же  -
холостыми".
   Услыхав этот странный параграф приговора, осужденный  разразился  смехом,
жутко прозвучавшим в такую минуту.
   - Ха! Ха! Ха!.. Понимаю... Мне как-то говорили об этом, да я, признаться,
не верил! - воскликнул бюргер.  -  Вы  боитесь,  как  бы  солдаты  не  стали
жертвами мести за расстрелянных? И надеетесь такой уловкой  отвести  от  них
эту месть? Вы думаете, что если солдат, убивающий патриота,  сам  не  знает,
заряжено боевым патроном его ружье или нет, то другие и подавно не узнают?..
Глупцы! Солдатам нечего бояться: моя месть не падет на головы этих невольных
со