го кричите? – раскричался Спасибо, – Не в кино 
идете!
– Ничего, – рассмеялся Вениамин. – Пусть. До реки далеко.

Когда мы уже подходили к реке, Вениамин остановил отряд.

– Вот что, – мудро оказал он. – Давайте по совести. На разведку пойдет только 
патруль. Остальные останутся здесь. Гринберг за старшего.

Все заныли, зашумели, и больше всех Гринберг. Но мы его отозвали в сторону.

– Ну ладно, Лев… Ну, что тебе стоит, 
а?…
– Ну, побудь… Сегодня ты, завтра 
я…
– Ладно, – проворчал Гринберг.

Остальных мы тоже уговорили. Даже не столько мы их убедили, сколько картошка, 
которую Вениамин высыпал из своего рюкзака.

– Будете картошку печь, песни петь, 
а?
Вот тебе и Вениамин – никто в обиде не остался! Еще бы, костер и печеная 
картошка!
– Ну, Колька, – тихо сказал Вениамин и для пущей таинственности понизил голос.
 – Ты наш проводник. Веди.

– Я тут одно местечко знаю, – зашипел Колька, оглядываясь по сторонам, и мы 
тоже головами завертели, словно нас кто-то высматривал. – Заливчик один. Там 
вентирей пропасть. Никакого проходу рыбе. Вся в сетки идет, а потом на базар. 
Рупь – 
штука!
– Давай веди, – загорелся Славка Рой. – Чего 
стоишь?
Надо сказать, заливчик нас разочаровал. С одной стороны камыш, а с другой песок 
– по колено. А перед самым камышом – яма. Метра четыре шириной. Вода так и 
бурлит, так и несет. А за камышом река течет. Спокойно. Широченный плес.

– Вот тут они и стоят, – тараторил Колька, наклонившись к воде и приложив 
ладони козырьком ко лбу.

Колька не ошибся. Когда Славка нырнул и показался из воды с крылом вентиря из 
самой мелкой ячеи, мы так гаркнули – Ура!!! – что с сосен шишки посыпались. А 
может, вру, может, от ветра.

С вентирем мы попарились! Тянули его, тянули – и как только сетка не треснула! 
А потом он вдруг пошел, пошел, и всплыли колья, удерживающие его на дне. Мы 
бегом выволокли вентирь на мель, и вода забурлила – ошалело забилась рыба.

– Ух, ты! – словно мальчишка, удивился Вениамин, вынимая из вентиря огромного 
скользкого голавля.

– Может… оставим? – робко спросил Рой. – Может… на 
кухню?
– Что? – Вениамин сделал вид, что не расслышал.

– Да нет… Ничего… – засмущался Славка, – Я просто 
так…
– Дайте, я подержу. Дайте, – суетился Спасибо.

Он взял голавля. В его блестящей чешуе отражались сосны, осока… Он сиял, славно 
никелированный. Ярко сверкали плавники и шевелились, как лепестки цветов. 
Спасибо осторожно опустил его в воду. Голавль постоял секунду и медленно ушел в 
глубину.

Вениамин улыбнулся, положил руку на плечо Спасибо, и тот повернул к нему 
сияющее лицо. А Славка плеска