стог. 
Пионерский!
Мы с благодарностью посмотрели на нее. Рой толкнул ее в 
бок:
– Вот бы ее к нам в отряд. А ты 
говорил!
Председатель крепко пожал Вениамину руку и сказал официально, но очень 
тепло:
– Большое спасибо, товарищи пионеры! Придется вам меду выписать.

– Мы не за мед старались, – обиделся Гринберг.

– Конечно, не за мед, – поддержал его Грунькин. – Но мы его, мед-то, страсть 
как 
любим!
Все засмеялись, председатель – тоже.

– Ну, раз так, завтра пришлю бидон.

Новые друзья провожали нас до самого лагеря. Мы шли и громко 
пели:
		По улицам 
шагает		Веселое звено.
		Никто, никто не знает,
		Куда идет оно.

Вениамин шагал впереди, размахивал руками, подпевал во все горло. Я смотрел на 
него и удивлялся. Я думал, он нам даст нахлобучку, а он радуется. Непонятный 
все же народ – эти 
взрослые!
Грунькин шел, обнявшись с Колькой, и они живо рассуждали на отвлеченные темы.

– Система премирования, – говорил Грунькин, – это неплохая система. Если нас 
поощрять, то мы можем горы свернуть Гималайские.

		…И если кто споткнется,
		В дороге упадет,
		Тот встанет, 
отряхнется		И по– прежнему 
споет:		Если с 
песенкой…






Часть 4. А ты нашел свое 
море?

Мы пираты все же не 
такие:
Мы – хорошие, а те 
плохие!
    (Грунькин. Баллада о Джоне Спинглере).




Глава 1. А ты нашел свое 
море?




Об этом вечере поэт Грунькин, на которого наконец-то нашло вдохновение, оказал 
так:
		Был вечер тихий,
		Рожь шумела,
		А мы сидели у 
плетня…
Вечер был действительно тихий.

Но ржи не было и плетня тоже. А сидели мы под деревьями на ступеньках веранды. 
Здесь был весь наш отряд. Девчонки весело пели под баян: «Пусть всегда будет 
солнце, пусть всегда будет 
небо»…
Перед верандой слабо мерцал костер. Он уже прогорел. Загадочно светились 
красно-черные угли. И когда налетал ветер, по ним пробегали, словно 
пританцовывая, яркие трепетные огоньки.

Вениамин задумчиво шевелил палочкой чумазые картофелины, и большие тусклые угли 
рассыпались на сотни маленьких, ярких, как фейерверк.

Песню подхватили мальчишки. Вениамин подбросил в костер сучья, и яркие блики 
пламени заплясали на лицах, на блестящих кнопках баяна, на темных стеклах 
веранды. В небо заструились искры. И они были похожи на крохотных сверкающих 
парашютистов, которые по какому-то странному недоразумению летят вопреки всему 
с земли в небо.

Потом все замолчали. И стало совсем тихо. И только «разговаривал» костер: 
спорил, ворчал, шептал и охал, словно спросонья.

А вдалеке были видны огни нашего города. Яркие «бусы» телевизионной вышки… А 
вон та зеленая неоновая реклама установлена на крыше нашей школы. И мне даже 
кажется, что я разбираю давно знакомые слова: «Соблюдайте травила уличного 
движения». А если свернуть от школы налево, то попадешь на нашу улицу. Она 
сейчас шумная, веселая. Рядом с нашим домом парк, на ограде которого постоянно 
висит один и тот же щит с полустертой надписью: «