атым пиром. Пусть позовут на пир и певца
Демодока, чтобы своим дивным пением увеселял он гостей.
  Так сказал Алкиной. Тотчас пятьдесят два гребца пошли готовить корабль
для плавания. Все же старейшины последовали за Алкиноем в его дворец. Слуги
царя приготовили богатый пир, заколов для него двух быков, двенадцать овец
и восемь свиней. Привел слуга Алкиноя на пир и слепого певца Демодока. Сели
за стол гости, и начался веселый пир.
  Когда все насытились, Демодок взял свою кифару, которая висела на гвозде
над его головой. Ударил по звонким струнам певец и запел о том, как
поспорили два великих героя. Одиссей и Ахилл, во время торжественного пира.
Услыхал эту песнь Одиссей, нахлынули на него печальные воспоминания, слезы
покатились у него из глаз. Чтобы не видели слез его феакийцы, закрыл он
голову пурпурной мантией.
  Кончил эту песнь Демодок. Отер слезы Одиссей и, взяв в руки золотой
кубок, сделал возлияние в честь бессмертных богов. Вновь запел Демодок о
подвигах героев под Троей, и снова заплакал Одиссей. Никто не обратил
внимания на его слезы, лишь царь Алкиной задумался, почему льет слезы
чужеземец, и понял он причину этих слез. Когда насытились гости, пригласил
их всех Алкиной пойти на площадь и принять там участие в играх. Все пошли
за царем, рядом с ним шел герой Одиссей. Стали феакийские юноши состязаться
в различных упражнениях : в быстром беге, в борьбе, прыганье, в кулачном
бою и метании диска. Когда уже заканчивались состязания, прекрасный,
могучий Эвриал подошел к сыну Алкиноя Лаодаму, превосходящему всех
красотой, и предложил ему пригласить участвовать в состязании и чужеземца,
который выглядит таким могучим. Вначале колебался красавец Лаодам, затем
подошел он к Одиссею и любезно пригласил его принять участие в играх. Но
отказался Одиссей, - его удручала печаль по родине. Услыхал отказ Одиссея
Эвриал и сказал с усмешкой:
  - Странник? Я вижу, что не можешь ты, конечно, равняться с могучими юными
атлетами. Ты, наверно, из купцов, которые, объезжая моря, занимаются лишь
торговлей.
  Грозно нахмурил брови Одиссей и ответил Эвриалу:
  - Обидное молвил ты слово, Эвриал! По тебе вижу я, что боги не всем
наделяют человека. Так и тебя наделили они красотой, но зато не дали
мудрости. Ты оскорбил меня твоей речью, но знай, что я опытен в
состязаниях. Во многих боях участвовал я, немало перенес горя, много
испытал опасностей, много потерял сил, но все же испытаю свои силы.
  Сказав это, схватил Одиссей громадный камень и бросил его могучей рукой.
Со свистом пронесся камень над головами феакийцев. Нагнулись они, чтобы не
задел их камень, но он пролетел через всю толпу и упал так далеко, как ни
один юноша не мог бы бросить и диска, хотя диски и были много легче камня.
Приняв образ феакийского старца, богиня Афина отметила место, где упал
камень, и сказала, что камень брошен так далеко, как не бросит ни один
феакиец, как бы ни был он могуч. Тогда обрадованный Одиссей воскликнул:
  - Юноши феакийские! Бросьте диск так же далеко, как бросил я камень! Если
же добросите вы до моего камня, то брошу я и другой, может быть, еще
дальше, чем первый. Всех вас вызываю на состязание в кулачном бою, борьбе и
беге. Лишь с одним Лаодамом не буду бороться. Не подниму руки на того, в
чьем доме принят я как гость. Ответил Одиссею царь Алкиной: - Чужеземец, я
вижу, что только насмешка дерзкого Эвриала заставила тебя вызвать на борьбу
всех участников игр, чтобы нам всем показать твою великую силу. Во всем ты,
может быть, превзойдешь нас, но только не в быстром беге, так как боги
даровали феакийцам непобедимость в беге да еще сделали их первыми в свете
мореходами. Все мы, кроме того, любим пение, музыку, веселую пляску и
роскошь пиров. Сейчас призовут сюда искуснейших в пляске юношей, и ты
убедишься, что недаром гордимся мы этим искусством.
  Повелел Алкиной принести кифару певцу. Тотчас исполнил его веление слуга.
Взял из руки слуги певец кифару, ударил по золотым струнам и запел веселую
песню. Под пение его в легкой пляске закружились юноши. С восторгом смотрел
на них Одиссей и несказанно дивился на красоту их движений. Когда окончена
была пляска юношей, царь Алкиной повелел всем старейшинам поднести в
подарок Одиссею роскошное одеяние и талант* золота. Эвриал же, кроме того,
должен был почтить Одиссея особым даром за нанесенное им оскорбление.
Тотчас снял свой драгоценный меч Эвриал, подал его Одиссею и сказал:
  - О чужеземец! Если я сказал обидное для тебя слово, то пусть развеет его
ветер. Забудь о нем! Да пошлют тебе боги счастливое возвращение на родину,
чтобы скорее мог ты увидеть твою жену и всю свою семью.
  - Да хранят же и тебя боги. Эвриал! - ответил Одиссей.-Не раскаивайся
никогда, что подарил мне меч, искупая этим даром нанесенную мне обиду.
  Но уже садилось солнце, и все поспешили во дворец царя Алкиноя. Там
прошел Одиссей в покой, данный ему Алкиноем. Уложил все дары Одиссей в
роскошный короб, присланный ему царицей, и, обвязав его веревкой, завязал
ее концы искусным узлом. Одевшись в пышные одежды, пошел Одиссей в
пиршественную залу. Там встретил он Навсикаю. К нему обратилась царевна с
такими словами:
  - Прекрасный чужеземец! Скоро вернешься теперь ты на родину, вспоминай
там меня. Ведь и мне ты обязан своим спасением.
  - О прекрасная Навсикая! - ответил ей Одиссей. - Если даст мне
Зевс-громовержец возвратиться благополучно на родину, то там каждый день,
как богине, буду я молиться тебе за то, что спасла ты меня.
  Сказав это, сел Одиссей рядом с Алкиноем, и начался веселый пир. Во время
пира попросил Одиссей спеть песнь о де