ежная поляна,  залитая  жарким  летним  солнцем,  напоминала  ковер,
усыпанный игрушками, столько здесь выросло разноцветных шатров, палаточек  и
навесов.  Все  это  сверкало,  лучилось  и  одновременно  отталкивало  своей
праздничной, ярмарочной пестротой. Глаза невольно поискали  отдыха  и  нашли
его в серебристо-оливковой зелени раскидистого дерева, свесившего свои ветви
над самой водой. На нижнем его суку, над самой озерной  гладью,  сидели  два
одинаковых лазурных крэга и  белоснежными  клювами  оглаживали  друг  друга,
время от времени подергивая хвостами, чтобы не коснуться ими воды.
   Бросить своих хозяев среди  бела  дня?  И  это  после  того,  в  общем-то
непрошеного, обещания, которое они дали джасперянам вчера  вечером?  Испокон
веков считалось, что слово крэга нерушимо... Она поискала глазами тех,  кого
оставили их пернатые поводыри, и вдруг с  недоумением  поняла,  что  веселая
толпа звездных дружинников во главе со своим командором  занимается  не  чем
иным, как игрой в жмурки! Сбросив не только свои походные полускафандры,  но
и камзолы, они в одних рубашках галдели, прыгали и хохотали вокруг  Киха,  а
он, нелепо взмахивая руками, метался от одного к другому,  оступаясь,  теряя
равновесие, приплясывая и хлопая в ладоши.
   Силясь постичь происходящее, Сэнни высматривала  хозяина  второго  синего
крэга - это должен был быть Пы, и он...
   Овальный бассейн, сверкающий аквамарином, расположился левее,  за  самыми
дальними шатрами (невольно мелькнуло: зачем бассейн, когда озеро -  рядом?).
На  его  бортике  непринужденно  расположился  громадный  землянин  в  белом
непроницаемом скафандре; Пы в позе лотоса сидел у его  ног.  Одной  рукой  в
Тяжелой перчатке землянин держал Пы  за  сивый  чуб,  в  другой  был  поднят
сверкающий на солнце кинжал...
   Состояние общего безумия ошеломило ее.
   - Всем стоять! - крикнула она, вскидывая руки.
   Все замерли, и один только Ких медленно повернулся к ней  и  с  блаженной
улыбкой двинулся на ее голос, самозабвенно повторяя:
   - Принцесса... Принцесса... Принцесса...
   Он шел неуверенно, словно земля под его ногами качалась и  проваливалась;
он спотыкался,  с  трудом  удерживая  равновесие,  но  ни  разу  не  потерял
направления. Приблизившись к принцессе, он опустился на одно колено, схватил
ее руку и прижался к ней  горячим  лбом.  А  когда  он  снова  поднял  лицо,
устремив на мону Сэниа лучистый мальчишеский взгляд,  она  внезапно  поняла,
что эти глаза видят.
   - Но как же это?  Как?  -  твердила  она,  тоже  опускаясь  на  колени  и
обхватывая его  голову,  и,  только  наткнувшись  на  холодок  металла,  она
обратила внимание на тонкий обруч, спрятанный в  волосах  и  заканчивающийся
двумя  спиралями,  прижимающимися  к  вискам.  Его  можно  было  принять  за
украшение, по матовый лак телесного цвета делал его почти незаметным.
   Тяжело бухая мелочно-белыми ботфортами, подбежал гигант  в  скафандре  и,
покосившись на Киха, тоже рухнул  перед  принцессой  на  колено  и,  бережно
охватив ее маленькую руку суставчатыми клешнями, прижал ее сначала  к  щитку
шлема, а затем к тому месту, где  и  у  джасперян,  и  у  землян  находилось
сердце.
   -  Э-э,  Стамен,  -  крикнул,  подбегая,  Юрг,   -   кончай   разыгрывать
д'Артаньяна, приревную!
   Все трое поднялись, вложив в это движение различную степень грациозности.
   - А можно мне?.. - порывисто обернулась мона Сэниа к незнакомцу.
   - Разумеется, Ваше Величество!
   - Да кончай ты с этими китайскими церемониями! - прикрикнул на него  Юрг.
- Сэнни, это Стамен Сиянов, наш космодромный эскулап. Стамен, это  Сэнни.  А
чтобы надеть этот прибор (по-нашему "офит"),  надобно  расстаться  с  частью
шевелюры, иначе контакта не будет.
   - Скальп снимать не обязательно. -  Голос  Стамена  доносился  не  из-под
щитка скафандра, а из ячеистой пластинки, вшитой в  толстую  защитную  ткань
где-то на уровне желудка. Это было так непривычно,  -  джасперяне,  впрочем,
как и земные слепцы, с детства привыкают  оборачиваться  точно  на  источник
звука.
   Сэнни  поймала  себя  на  том,  что  она  все   время   кивает   головой,
необыкновенная  внешность  Стамена  притягивала  взгляд,  а  голос  тут   же
заставлял опускать лицо книзу. Хотя - о  внешности  как  раз  говорить  было
труднее всего: как ни силилась Сэнни, но под  щитком  она  могла  разглядеть
только широко распахнутые золотисто-кофейные глаза, да изредка промелькивали
необычно яркие для уже немолодого человека губы.
   А все остальное была - грива. Иначе не назовешь. Как он  дышал  в  шлеме,
забитом черной копной, в которой  были  абсолютно  неразделимы  брови,  усы,
бородища и смоляные кудри, оставалось загадкой.
   По-видимому, для Стамена - тоже.
   - Кроме шуток, - пояснил Юрг, - на голове надо выбрить узенькую полосочку
над ушами, от виска до виска. Вы, женщины, этот изъян спокойно замаскируете.
Ну так как, прикажете побрить-с?
   Принцесса глянула на собственную дружину - как-никак,  у  нее  на  глазах
проявляли явно недостаточное почтение к особе королевской крови; но  у  всех
на лицах светилось такое радостное облегчение, что она чуть было не кивнула.
   - Этот... офит - он единственный? - обратилась она к Стамену.
   - В данную минуту - да, но сюда уже мчатся посылки из всех уголков  Земли
- как говорится, по суше, по воде и по воздуху.
   "Древние боги, - мелькнуло в голове у Сэнни, - почем