билло же не обратил на эти реплики ни малейшего внимания.
   - Скажи, увенчанная фиалковой росой, а ты уверена, что твой сын еще жив?
   Со щек принцессы сошел последний румянец:
   - Иначе я не смогла бы жить!
   - Значит, уверена не вполне... Роди другого сына. Вон сколько желающих!
   По сверкающим глазам мона Сэниа поняла, что еще одно слово в том же  топе
- и ее дружинники просто размажут его по полу, как мокрицу.
   - Здесь только послушные и  почтительные  подданные,  -  проговорила  она
ледяным тоном. - Сибилло, ты можешь хотя бы сказать, где мой  сын  и  что  с
ним?
   - Твой маленький ребенок, похищенный в Гиблом овраге. Сибилло  не  видело
твоего маленького ребенка, похищенного в Гиблом овраге. То, чего сибилло  не
видело внешним зрением, оно не увидит внутренним.
   На лицо принцессы словно упала тень. На кого же  еще  надеяться,  если  и
этот ведьмак бессилен?
   - Может быть, ты знаешь, кто обитает в  этом  ущелье...  то  есть  Гиблом
овраге? - упавшим голосом предположила она.
   - Да никто там не обитает. Сейчас это мороженая кишка, и только.  Ледяным
локкам там жарко, джаяхуулдлам -  голодно,  анделисам  и  в  своих  чертогах
хорошо. Но кто-то похитителей  позвал.  Странно,  что  он  больше  не  подал
голоса.
   - Он - или они - обещали вернуть...
   - Так что ты беспокоишь себя и меня? Вернут. Если твой сын  белокож,  как
ты, он годится только как диковинка, живое сокровище. Сокровища продают.  Но
тот, кто побывал сейчас в Гиблом овраге, ничего не делает для денег.
   Он словно нарочно каждый раз обрубал все концы!
   - Но он же маленький, он погибнет в нечеловечьих руках... Может,  он  уже
умирает от холода и жажды!
   - Если он умирает, надо искать его  в  Травяном  Приюте.  Сибилло  видело
четыре анделахаллы. Если хочешь, сибилло проведет тебя по ним.
   - А если он в этой... анделахалле, там за ним кто-нибудь присмотрит?
   - Там никто ни за кем не присматривает. Там смиренно  ожидают  анделисов,
духов блаженного успокоения.
   - Слушай, кончай нам нервы трепать! - закричала, вскакивая, Таира. Обещал
проводить - так двигайся.
   - Если ты хочешь за это какую-то плату... - начала мона  Сэниа,  стараясь
сгладить  неловкость,  которая  должна  была  возникнуть  вследствие   этого
несдержанного вопля.
   Но старый шаман, казалось, все  поступки  "огненнокудрой"  воспринимал  с
одинаковым умилением.
   - Сибилло уже взяло себе плату, - проговорил он, похлопывая по мешочку  с
хрустальной цепью. - Мы как, полетим?
   Принцесса замялась. Поднимать корабль, спрятанный  так  удачно  сразу  за
городской чертой, не хотелось, но нельзя было и расписываться в  собственном
бессилии.
   - Волшебный полет не может совершиться туда, куда не  падал  еще  внешний
взгляд, - проговорила она, старательно придерживаясь сибилловой лексики.
   Шаманский слух это объяснение в полной мере удовлетворило,
   - Тогда пойдем. Сибилло возьмет тебя и еще одного.
   Таира наклонилась, подбирая с пола отвергнутую сибилло меховую пелерину.
   - Нет, -  сказала  принцесса,  -  на  этот  раз  пойдет  Сорк.  Он  самый
осмотрительный. А тебе нельзя - если  это  приют  умирающих,  то  ты  можешь
заразиться.
   - А ты что, заговоренная?
   - Нам не страшны ни болезни, ни яды других миров.
   - Везет же некоторым...
   Мона Сэниа обернулась к остающимся воинам:
   - Всем быть наготове. Сторожевые посты как всегда. - Она  задержала  свой
взгляд  на  Скюзе  -  он  опустил  ресницы  в  знак  того,  что  понял:  ему
сопровождать принцессу незаметно.
   Шаман подобрал полы балахона и, покрякивая, полез через распахнувшийся по
приказу Эрма люк.  Принцесса  спрыгнула  на  землю  следом  за  ним.  Старик
обернулся - люк в это время как раз закрывался.
   - Именем Хатта и Гихатта, духов ног, ведущих  к  двери,  повелеваю  тебе,
откройся! - Результата не последовало. - Сибилло тебе велит, откройся!
   - Идем, идем, уважаемый, - поторопил его Сорк. - Найдем  молодого  принца
мы тебя еще не тому обучим.
   Мона Сэниа взглянула  на  него  с  благодарностью.  Старец  повернулся  и
зашагал вдоль развалин башни, с  неожиданной  легкостью  перепрыгивая  через
замшелые камни. "Хатта-гихатта, хатта-гихатта", -  приговаривал  он  в  такт
ходьбе, вероятно, заглушая ропот уязвленного  самолюбия.  Сейчас,  когда  он
двигался, было заметно, что  пропорции  его  тела  несколько  отличаются  от
туземного стандарта: руки были длиннее, что делало его  похожим  на  местную
обезьяну - впрочем, вряд ли существующую; ноги,  напротив,  были  короче,  а
ступни шире и как-то корявее. Обуви эти ноги никогда не знали, но  то  ли  к
подошве была приклеена черная толстая подметка,  то  ли  сама  кожа  на  ней
превратилась в естественные  зароговевшие  котурны.  Не  исключено,  что  он
прибыл сюда из каких-то других земель, а это было скверно - вряд ли он тогда
мог полностью ориентироваться в местной обстановке.
   - Прости, сибилло, если я обижу тебя своим вопросом, -  проговорила