прошел  через  прозрачное
существо, не причинив вреда, но фея пугливо отлетела  к  принцессе,  жалобно
глянула на нее застенчивыми золотистыми глазами и упорхнула  прочь,  догоняя
носильщика с телом. Она пристроилась следом,  приподняв  кровоточащие  ноги,
чтобы они не болтались в такт ходьбе, и эта не правдоподобная пара удалилась
к проему в древней стене, зияющему в конце  улицы.  Мона  Сэниа  глядела  им
вслед,  не  в  силах  шевельнуться;  то,  что  смысл  происходящего  был  ей
недоступен, в конце концов было не так уж важно.
   Страшным было другое: леденящее ощущение полного бессилия перед  судьбой,
впервые в жизни охватившее ее. Потому что она никогда, ничего и ни  от  кого
не узнает о своем сыне.
   Никогда.
   Ничего.
   Ни от кого.
   В этот миг она была готова вернуться на корабль, взять за  руку  Таиру  и
войти в малую каюту, где были заточены их крэги. Опуститься на  колени  -  и
заставить сделать то же самое  эту  девчонку  с  земли,  непонятным  образом
причастную к преследующему ее року, - и  молить  своих  бывших  поводырей  о
милости.
   Она уже была готова сделать этот шаг,  как  кто-то  потянул  ее  за  край
плаща. Она глянула вниз: стражник, холуйски елозя на пятках,  протягивал  ей
маленького игрушечного зверька. На нежной  палевой  шкурке  повисла  хлебная
крошка.
   Мона Сэниа выхватила у  него  игрушку,  спрятала  за  пазухой.  Нет.  Она
обойдет весь город. Она допросит каждого встречного. И немедленно.
   Она спрыгнула с крыльца и решительно зашагала  в  конец  улицы,  где  уже
скрылись трупонос и его призрачная  помощница.  Стена  подымалась  сразу  за
последним из домов,  щербатая  и  усеянная  яркими  васильковыми  ящерицами.
Заслышав шаги,  ящерки  разом  посерели  и  слились  с  камнем.  Мона  Сэниа
забралась на плоскую  плиту,  служившую  как  бы  порогом  между  городом  и
равниной,  заглянула  в  проем.  Башня,  за  которой  прятался  их  корабль,
громоздилась справа в трех полетах стрелы, а  слева,  шагах  в  тридцати  от
стены, возвышался свежий сруб без окон и крыши. В треугольный  лаз,  ведущий
внутрь, трупонос заталкивал свой груз. Феи уже не было, или она стала совсем
прозрачной -  до  невидимости.  Гигант  в  травяных  одеждах  закончил  свой
муравьиный труд и сам скрылся внутри строения.
   Мона Сэниа отступила назад и прислонилась к стене. Через несколько  минут
этот головоногий последует обратно, и она за него возьмется. Не  нужно  даже
будет прятаться в дом, достаточно выйти за стену, там ни одной живой души.
   Она достала десинтор и перевела калибратор на  первую  отметку  -  легкое
парализующее действие. При своей очевидной первобытной тупости, он  даже  не
заметит, что причиной его полусонного состояния будет легкий точечный  ожег.
Приготовиться...  Шаги  заплюхали  совсем   близко.   В   проеме   мелькнула
великанская ножища в  ременной  сандалии.  Принцесса  вскинула  оружие  -  и
остолбенела: кроме этих сандалий, на сером мускулистом теле не было  ничего,
даже фигового листочка. Мерно покачивая всем, что могло  качаться,  трупонос
прошествовал мимо, не поднимая  головы  и,  как  прежде,  -  не  обращая  на
принцессу ни малейшего внимания.
   - Флейж, домой! - бросила она отрывисто, делая шаг  в  сторону  и  уже  в
следующий миг оказываясь под привычным сводом командорского шатра.
   Ее напарник в неизменном изумрудно-морковном обруче  появился  там  почти
одновременно  с  нею.  По  его  всегда  насмешливому,  по  сейчас  абсолютно
непроницаемому лицу нельзя было определить, что именно и в какой полноте  он
лицезрел.
   В каюте было пусто, но снаружи доносились приглушенные голоса.
   - Где все? - строго спросила  принцесса.  Как-никак,  а  похищение  Юхани
стало возможным именно потому, что на корабле не оставалось караульных.
   Но в отверстии верхнего люка тут же показалась голова Киха:
   - Все здесь, принцесса. Дым сторожат.
   Она выбралась наружу. Развалины старинной башни образовывали  гребенчатый
навес, под которым потрескивал  аккуратный  костерок.  Четверо  дружинников,
простерев над ним  руки,  ловили  дым  и  тут  же  отправляли  его  подальше
наверное, в проклятое ущелье. Над огнем на прогибающихся прутиках  скворчало
мясо. Останки свежеразделанной тушки уже лежали  на  дне  естественной  ямы,
костер вместе с обедом в одно мгновение мог  отправиться  следом  за  дымом.
Придраться было не к чему.
   Таира с засученными рукавами и голодным  блеском  в  глазах  была  готова
грудью защищать жаркое:
   - Мы не крали, он от стада отбился. Одним словом, сам напросился...
   Мона Сэниа устало опустилась на камень:
   - Да я разве против - святое право скитальца...
   Девушка  взяла  один  прутик,  понюхала,  протянула  принцессе.  С   мяса
закапало. Мона Сэниа загородилась ладонью:
   - Нет, без меня! - отшатнулась она. Подняла глаза и поняла, что  напрасно
не сдержалась: теперь никому кусок в горло не шел. К чертям. Женским  нервам
не место в походе. Дружина должна быть сытой и боеспособной.
   - Гуен кормили? - спросила она, вонзая зубы в  истекающий  соком  и  чуть
обугленный по уголкам кусок.
   - А как же - ее добыча. Между прочим, тебе  досталась  печенка.  Телячья.
Единорожья. А у тебя неприятности. Да?
   Мона Сэниа подняла на девушку тяжелый взгляд - не  в  первый  раз  у  нее
зарождался вопрос: откуда у этой непрошеной земной гостьи такая  легкость  в
обращении с ней, высокородной принцессой и  командором  боевой  дружины?  Не
может быть, чтобы в жилах этого подростка не текла  хоть  капля  королевской
крови. И потом, где это она так  быстро  и  в  таком  совершенстве  овладел