ажется, обошлось.
     Но ведь рано или поздно не обойдется, ворвутся скопом  во  внутренние
помещения, навалятся - ни шпага не  поможет,  не  десинтор.  И  что  самое
страшное - бьют-то ведь почти наугад. И когда-нибудь их  мишенью  нечаянно
станет Сэнни...
     Вчера она не выдержала. Когда чей-то оголтелый крылатый конь грудью и
копытами проломил купол ее любимого  висячего  садика,  она,  несмотря  на
осенний холод,  как  было,  в  утреннем  сиреневом  платьице  выскочила  в
замковый двор.
     Всадники, плавно кружившиеся над стенами, прянули в стороны. Даже  не
взглянув на них, она быстрой походкой направилась  по  дороге  к  заводам.
Никто не посмел ни приблизиться, ни даже пересечь ей дорогу. Вдыхая запахи
вянущей травы и с наслаждением подставляя лицо и плечи холодному ветру, от
которого  она  успела   отвыкнуть   за   эти   два   месяца   вынужденного
затворничества, она дошла до первых корпусов и  хозяйски  огляделась.  Все
здесь было в порядке, вот только...
     Повинуясь какому-то толчку, она  резко  обернулась  -  левая  башенка
замка была охвачена пламенем. Потеряв голову от страха, она ринулась  туда
- и чуть не угодила в самое пламя.
     Сервы,  деловито  тушившие  пожар,  подхватили   ее   и   не   вполне
почтительно, но быстро протащили в лоджию, где, к счастью, еще  ничего  не
затлелось. Юрг едва успел накинуть плащ на  нее  -  промерзшую  на  ветру,
мокрую насквозь; она вырвалась, подбежала к висевшему в  нише  серебряному
гонгу и ударила в него рукояткой своего кинжала.
     - Правосудия и справедливости! - крикнула она, перекрывая бархатистый
звук гонга, посылая свой голос в никому не ведомую даль.
     - Сэнни? - донесся из этой дали  удивительно  властный,  полнозвучный
баритон, как будто только и ждавший приглашения к диалогу.  -  Я  знал,  я
знал...
     - Скажи мне, почему мой муж, равный мне разумом и свободой  рождения,
не защищен законами справедливого Джаспера?
     - Погоди, Сэнни, все не так просто...
     - Еще бы! Что может быть проще убийства? Защита - она много сложнее!
     - Постой, девочка, тут надо подумать. Тебе сюда  нельзя...  Ты  пойми
меня правильно, но ведь законы - это единственное, на чем мы еще держимся.
Тебе, значит, сюда нельзя. Но мы сделаем вот что: я приду сам. Ты где?
     - В лоджии.
     Ее голос не успел отзвучать,  как  на  фоне  каких-то  геральдических
зверей, поблекших от времени, возникла невысокая человеческая фигура, тоже
вся какая-то блеклая. Длинные волосы,  брови,  усы,  борода  и  бакенбарды
свисали единой, весьма прореженной системой. За всей этой  растительностью
совершенно скрывалось лицо, и судить о возрасте пришельца было невозможно.
Бронзовый  крэг  -  редкоперый,  с  воспаленными  глазами,   похоже,   был
подкрашен, и неумело  -  в  основании  перьев  проглядывала  прозелень.  В
отличие от джаспериан, щеголявших изысканными камзолами,  вновь  прибывший
был одет в какой-то потертый лапсердак  из  кожи,  отдаленно  напоминающей
лошадиную.
     Со  всем  этим  катастрофически  контрастировали  глаза  -  умные   и
беспокойные глаза до смерти замороченного на работе человека.  К  тому  же
они уставились на принцессу и никак не хотели от нее  отрываться.  "Старый
ловелас, только его нам и не хватало в качестве пожарника", -  со  злостью
подумал Юрг.
     - А ты похудела... - с неподдельно нежностью проговорил тот.  -  Тебе
чего-нибудь не хватает? Я велю доставить. Мы сейчас оформим это так...
     - Не будь жалким, - жестоко отрезала мона Сэниа. - Я спросила...
     Что-то тяжелое  с  лязгом  впилось  в  оконный  переплет,  но  стекла
выдержали.
     - Поднять  на  башне  мое  знамя,  -  как-то  мимоходом  распорядился
неизвестный, делая небрежный жест в сторону сервов.
     Скорость, с какой они  бросились  выполнять  его  приказание,  весьма
незначительно отличалась от звуковой. Где-то очень высоко - должно быть на
башне - взревела хриплая труба; человек в лошадиной коже подошел  боком  к
окну, все так же не отрывая взгляда от моны  Сэниа,  распахнул  ставни.  В
лоджию ворвался влажный осенний воздух, и только сейчас  стало  ясно,  как
тяжело  было  до  сих  пор  дышать  в  смрадной  атмосфере  не  до   конца
притушенного пожара. Юрг  с  опаской  оглядел  небо,  но  экстремистов  на
крылатых конях как ветром сдуло.
     - Правосудие и справедливость на той  стороне,  -  проговорил  гость,
печально покачивая кудлатой головой. - Ты ведь знаешь, как высоко  ценится
каждая жизнь, а мы потеряли уже троих...
     - Но мой муж и его брат - тоже люди!
     - Они - существа без крэгов. На  других  планетах  мы  обходим  таких
стороной, не нанося вреда, но на собственной земле  мы  вынуждены  от  них
защищаться. К тому же, никто еще не преступил  грани  закона  -  здесь  не
прогремел еще ни единый выстрел. А шпаги там, дротики,  бердыши  и  прочая
ерунда... Ты же знаешь, Сэнни, что наша молодежь владеет всем этим в таком
совершенстве, что они сумеют промахнуться. И промахиваются.
     - Значит, это - спектакль? - взъярилась мона Сэниа. - Не по твоему ли
приказу?
     - И да, и нет. Но продолжать это опасно. Поэтому мы сделаем так: твой
муж и его брат должны получить права истинных  джаспериан.  Для  этого  им
надо просить крэгов о Милости Пестрого Птенца. Что будет потом -  это  уж