это сделать заблаговременно.
     Голос Асмура был ровен  и  властен  -  да,  ему  самому  не  придется
оставлять завещания, он одинок, как крэг, и вряд  ли  Гаррэль  и  те,  кто
окружает его на пустынной стоянке звездных кораблей, не знают этого. Он  -
последний в роду, и все-таки каждый из его дружины горд  и  счастлив  тем,
что его поведет сам владетельный Асмур.
     Он резко поднялся, оттолкнувшись от подлокотников резного  кресла,  и
от этого движения тусклые серебряные когти, привычно замкнувшиеся  на  его
запястьях, стиснулись еще крепче - крэг  давно  привык  к  стремительности
движений своего хозяина. Наклоняясь под каждой аркой, чтобы  свисавшими  с
потолка вьюнками не потревожить остроклювую голову, лежащую на  его  белых
волосах, точно пепельный капюшон, он прошел всю анфиладу, залитую закатным
светом, и остановился перед  маленьким  домашним  алтарем  из  чернокости,
внутри которого хранилась ониксовая фигурка священного крэга. Он  возложил
на фигурку правую ладонь, и тут же в основании  алтаря  словно  сам  собой
раскрылся тайник, откуда с мелодичным звоном выдвинулся неприметный до той
поры ящичек.
     Асмур подвигал кистью руки, ослабляя жесткую хватку когтей,  и  вынул
из ящичка небольшую, но тяжелую колоду карт. Ему показалось, что при  этом
его крэг начал часто-часто дышать. "Что за чушь", - сказал он себе.  Крэги
вообще не дышат, это знает даже ребенок.
     Он долго тасовал карты, хотя ему было глубоко безразлично, как пойдет
игра. Наконец, решился и перевернул колоду нижней картой вверх.
     Темно-лиловый контур Ползучего Грифона смотрел на него.
     Темно-лиловый. Почти черный.
     Он задержал выдох, выравнивая дыхание. А ведь трусом он не был.
     - Козыри - ночные, - проговорил он совершенно естественным тоном.
     Голос Гаррэля, неслышимо сопровождавшие его через все покои  сюда,  к
тайнику, тоже ничем себя не выдал - ни вздоха, ни возгласа. А ведь  ночные
козыри не только предписывают час вылета - они еще и предсказывают то, что
кто-то из них не вернется из этого похода. Кто-то. Если - не все.
     - Держи! - велел  Асмур,  швыряя  карту  в  _н_и_ч_т_о_,  которое  он
определил на уровне окна.
     Он никогда не задумывался над тем,  что  же  представляет  собой  это
самое загадочное _Н_И_Ч_Т_О_. Вероятно, абсолютная пустота, гораздо  более
пустая, чем межзвездный  вакуум.  Столь  же  непостижима  была  переброска
реальных предметов через эту самую пустоту. Понимания никакого здесь и  не
требовалось, этому просто учили в раннем детстве: нужно  представить  себе
прозрачную  вертикальную  плоскость,  за  которой  начинается  это   самое
бесконечное _н_и_ч_т_о_. Оно чуждо реальному  миру  Джаспера  и  мгновенно
выталкивает обратно любое постороннее тело, но, как  когда-то  выяснилось,
вовсе не обязательно в  ту  же  самую  точку,  откуда  было  оно  послано.
Достаточно мысленно увидеть - только  со  всей  четкостью,  до  мельчайших
деталей - то место, куда адресуешь свою вещь, и она окажется там в тот  же
миг.
     В далекой юности Асмур пытался найти  объяснение  этому  в  старинных
книгах, напечатанных еще до Черных Времен - когда существовали  институты,
университеты,  исследовательские   лаборатории...   Он   нашел   множество
непонятных    слов:    гиперпространственная    трансгрессия,    континуум
субизмерений, имманентная телекинетика. Смысл их был утерян  безвозвратно,
и  ему  пришлось  отказаться  от  своих  поисков  и  продолжать   бездумно
пользоваться чудесной способностью посылать в любое место - хоть на другую
планету! - любую вещь, или человека, или самого себя. Или только голос.
     Сегодня это были карты, которые он посылал к звездной пристани.
     Белый глянцевитый прямоугольник,  испещренный  почти  черным  крапом,
долетел до оконной рамы и исчез, словно растаял - это значило, что там,  у
своих кораблей, Гаррэль протянул руку в _н_и_ч_т_о_ и  принял  переданное.
Вторую карту Асмур положил перед собой. Он приблизил воображаемую границу,
чтобы  не  терять  лишнего  времени,  и  следующую   карту   швырнул   без
предупреждения - она  пропала,  едва  отделившись  от  его  руки.  Молодец
мальчишка, перехватывает по едва уловимому шелесту и не  промахивается.  А
ведь это еще самый младший из его звездной дружины. Асмур сдал всю колоду,
и игра началась. Он не следил за тем, какие карты выпадали ему, и  теперь,
разом раскрыв многолепестковый веер, он почти  с  изумлением  обнаружил  у
себя на руках чуть ли не всю темно-лиловую козырную масть.
     Забавно, в кои веки ему повезло, и надо же - именно в этой игре,  где
не бывает выигравшего. Потому что играют  они  не  вдвоем  с  Гаррэлем,  а
втроем, и третий партнер -  это  судьба.  И  чем  бы  ни  закончился  кон,
выигрывает только она.
     Созвездия Вселенной - вот  какой  рисунок  несли  на  себе  глянцевые
негнущиеся прямоугольники, последняя выигравшая карта должна была означить
цель их путешествия.
     - Твой ход, - поторопил эрл.
     В сгущавшемся полумраке блеснула вылетевшая из _н_и_ч_е_г_о_ карта  -
она опустилась точно на черепаховый столик,  едва-едва  возвышавшийся  над
полом. Карта была не сильной - Прялка Судьбы, да и масть  была  оранжевой,
дневной, прямо противоположной ночным козырям.
     - Колесо Златопрялки? Хм... Бью Собачьей Колесницей.
     Так. Оба созвездия вышли из игры,  и  хорошо  -  они  лежали  слишком
близко к галактическому ядру,  там  просто  нечего  было  делать.  Кто  же
выберет себе приют в таком жарком месте.
     - Болотный Серв и Кометный Гад! - он п