шутил?
– Исключено. Неужели ты думаешь, что через сто лет можно будет найти на Земле 
человека, который будет резать ножом скамейку только для того, чтобы оставить 
свою 
подпись?
– Надеюсь, что нет.

– А одежда? К тому же у нас нет классов и нет букв. У нас в школах только 
группы по интересам.

– Наверно, я на твоем месте так же подумала бы.

– Я стояла у скамейки и думала, что мне дальше делать. Поднять тревогу? Сказать 
всем, что пропал ценный прибор? А кто виноват? Я виновата. В общем, я струсила.


– Струсила?
– Конечно, я ужасная трусиха. Я струсила и решила: побегу к Институту времени, 
перехвачу мальчишку у института, отниму миелофон, а потом уж решу, что делать 
дальше.

– Глупое решение. Если бы ты туда позвонила, его бы и без тебя перехватили.

– Да, глупое решение, но мне очень стыдно было, что я так себя вела: поехала 
кататься на бронтозавре, а миелофон на дорожке оставила. Как грудной 
ребенок!
– А у вас грудные дети тоже на бронтозаврах 
катаются?
– Это я преувеличила. Грудные дети у нас такие же, как и везде, – лежат в 
колыбельках и ручками машут.

– А разве у вас нет 
акселерации?
– Это что за 
зверь?
– У нас в газетах пишут про акселерацию – будто раньше дети были меньше ростом 
и позже развивались. Вот мне двенадцать лет, а я ростом выше моей бабушки.

– Не знаю, не слышала. Моя бабушка выше меня на голову.

– Рассказывай дальше, а то скоро светать начнет.

– Тебе надоело 
слушать?
– Нет, что 
ты!
– Флипнула я к Институту времени и вижу – он заперт. Я сообразила, что праздник.
 Побежала вокруг – думала, есть какой-нибудь запасной вход, – вдруг вижу 
разбитое окно. Ну, тогда я поняла, что не ошиблась – он здесь.

– А пираты? Ложный Алик и 
толстяк?
– Я тогда о них не знала. Хотя надо было догадаться – ведь мальчишке стекло там 
не разбить. Оно расплавлено. Влезла я через окно и побежала на второй этаж. Я 
знала, где лаборатория прошедшего времени – меня один знакомый в этот институт 
водил. Вбегаю в лабораторию и вижу – все правильно. Кабина занята, работает, на 
приборах показано – проходит перемещение тела на промежуточную станцию 1976 
года. Он! Как только перемещение закончилось, я – сразу в кабину. Хорошо еще, 
что я знаю, как ею пользоваться...

– Ну, ты еще ладно, а откуда Коля знал, как ею 
пользоваться?
– Там все написано. Он, наверно, не спешил, прочел. Лучше у него спроси. Только 
я хотела начать, вижу – дверь в лабораторию открывается и кто-то входит. Я 
подумала, временщик, то есть тамошний сотрудник. Ну что делать? Выключить 
машину, вылезти наружу и сказать: мальчик унес миелофон, а я, извините, без 
спросу, но очень спешила... Они тут же отправили бы меня домой, а сами начали 
бы переодевание и подготовку – этот Коля успел бы аппарат спрятать и вообще 
исчезнуть. Так что была не была, не стала я ждать, пока меня вынут из машины, – 
вернусь победителем, тогда пускай судят. Ты меня осуждаешь, 
Юлька?
– Нет. На твоем месте я бы то же самое сделала.

– Это хорошо, что ты меня понимаешь. В общем, я переместилась и очутилась в 
твоем году. Выхожу из кабины – пусто. Ни мальчика, ни нашего представителя – 
никого. Иду в другую комнату – тоже пусто. Не прибрано, кровать не застелена, 
ни души. Тут мне показалось, что хлопнула входная дверь, – я туда. Выбежала на 
площадку – никого нет. Куда он мог побежать? Вниз, на 
улицу?
– Ты за 
ним?
– Я за ним. Сбежала вниз. И не успела выйти из подъезда, как слышу, что дверь в 
той кварти