орошо. А ты, Юля, не 
кричи. Зачем кричать, когда в соседних палатах спят больные дети. Зачем их 
будить?
– Алиса, неужели ты забыла своего дорогого папочку? – сказал толстяк плаксивым 
голосом. – Ты забыла, как я качал тебя на ручках? Ты забыла, как мы с тобой 
летали на...

При этих словах доктор Алик почему-то схватил толстяка за рукав и зашипел, как 
змея.

– Правильно! – крикнула Юлька. – Еще надо разобраться, какой он ей отец. У него 
документы 
есть?
– Есть у меня документы, – сказал толстяк. – Все документы. – он вытащил из 
кармана широченных брюк пачку каких-то бумажек и помахал ими перед носом Юли.

– Девочка, не вмешивайся в дела взрослых, – сказал Алик Юльке. – Тебя никто не 
приглашал. Тебя это не касается.

– Еще как касается! – сказала Юлька. – Меня абсолютно все касается. Вы даже не 
представляете, как много вещей меня касается.

У Юльки было такое состояние, что к ней лучше не подходить, особенно если 
вспомнить, что она умеет царапаться, как кошка, хотя с первого класса не 
пускала своего опасного оружия в ход.

– Вставай, Алиса, – сказал Алик. – Поторапливайся. Мы убедились, что этот 
гражданин твой отец. Ты уедешь с ним домой и там сразу все вспомнишь и 
выздоровеешь.

Алик кивнул толстяку, чтобы он забирал дочку, и тот потянулся к Алисе. Но Алиса 
вскочила во весь рост и прижалась к стене. Руки толстяка, как клешни рака, 
сомкнулись в пустом месте.

– Скорей же! – крикнул Алик. – Сейчас 
придут!
– Они заодно! – крикнула Юлька. – Они 
заодно!
– Конечно, – ответила Алиса, ускользая из рук толстяка и Алика, который зашел 
со спинки кровати, чтобы помочь лже-отцу. – Ты посмотри на его 
ботинки!
– На чьи 
ботинки?
– Аликины.

Юлька которая тоже стояла на кровати, посмотрела вниз и сразу поняла, в чем 
дело: оба ботинка Алика Борисовича были на одну ногу. На правую.

– Что такое, что такое? – спросил Алик, тоже глядя на свои ботинки.

И Юлька увидела совершенно фантастическую штуку: у нее на глазах тот правый 
ботинок, который был надет на левую ногу, шевельнул носком, изогнулся и 
превратился в обычный левый ботинок.

– Ой! – сказала Юля.

– Не обращай внимания, – сказал Алик Борисович. – Моя обычная рассеянность.

Вдруг раздался крик Алисы.


– Юлька!
Пока Юлька глядела на ботинки, толстяк ухитрился схватить Алису, и так ловко, 
что она оказалась прижатой к его боку и не могла сопротивляться.

Она болтала ногами, стучала кулаками по мягкому боку, но толстяк не обращал на 
это никакого внимания. Он опрокинул тумбочку – цветы упали, вода разлилась по 
полу – и поспешил к двери.

Все погибло, подумала Юлька. И тогда она вспомнила славные древние времена, 
когда на даче она была вождем краснокожих и водила свое суровое племя в смелый 
набег на бледнолицых соседей.

Она издала боевой клич ирокезов и прыгнула, как пантера. Когтями она вцепилась 
в щеку толстяка.

От клича зазвенели стекла, и одно даже вылетело наружу. Все, кто спал в 
больнице, проснулись. Воробьи попадали с веток, вороны взлетели к самым облакам,
 один шофер въехал в кювет, потому что подумал, что его обгоняет пожарная 
машина. Как потом выяснилось, только дежу