ых бывают тайны, о которых даже думать смешно, – сказала, смеясь, 
Юлька.

– У так называемых взрослых, – поправила ее Алиса. – Она всего лет на 
шесть-семь старше нас. Пустяки.

– Пустяки, – согласилась Юлька.

– Расскажи мне про свой класс, – сказала Алиса.

– А что 
рассказать?
– Как вы учитесь, часто ли ходите в школу, какие специальности у вас – все 
расскажи.

– Я даже не знаю, с чего начать. Ведь ты и так все знаешь.

– Я все забыла. Считай, что я ничего не знаю. Ровным счетом.

– Я не знаю, когда тебе верить, а когда нет.

– Честное слово, я почти ничего не знаю о твоей школе. Не знаю, как у вас 
учатся, как в школу ходят...

– А сколько у нас классов, 
помнишь!
– Кажется, десять. 
Правильно?
– Видишь, вспомнила. А с каких лет в школу 
идут?
– С 
пяти?
– Ой, Алиса, с семи! Ты или великая притворщица, или на самом деле у тебя каша 
в голове. Постой, а может, ты не только не из Москвы, а даже не из Советского 
Союза?
– Как ты себе это представляешь? – спросила Алиса строго.

– Ну, может быть, ты туристка, приехала из-за границы вместе с родителями и 
потерялась.

– А разве я плохо по-русски 
говорю?
– Нет, хорошо.

– Совсем 
хорошо?
– Совсем.

– Спасибо. Значит, в школу идут только с семи лет? А что же до этого 
делают?
– В детский сад ходят, играют, пирожки из песка делают... Ну что малышам 
делать?
– Странно, – сказала Алиса. – В пять лет я уже... – и замолчала.

– Что ты в пять 
лет?
Кто-то шел по коридору, остановился за дверью, но не вошел, а как будто 
прислушивался к разговору. Дверь была застекленная, матовая, и на ней был виден 
силуэт человека.

– Кто это может быть? – спросила Алиса.

– Мало ли кто! А тебе не все равно? Ты кого-нибудь 
ждешь?
– Нет.

– И все-таки я думаю, что ждешь. Я бы на твоем месте все время дрожала от 
ожидания. Вдруг откроется дверь и войдет твоя 
мама?
– Не войдет, – вздохнула Алиса, – я здесь одна.

– Ну, а если 
войдет?
– Уж лучше бы не входила.

– Она с тобой плохо обращалась? Может, ты из дому нарочно убежала? Может быть, 
у тебя не мама, а мачеха? 
Злая?
– Не говори чепуху, – ответила Алиса. – У меня чудесная, просто замечательная 
мама, не хуже твоей.

– А вдруг она войдет, а ты ее не узнаешь? У тебя ведь амнезия.

– Может быть, – сказала Алиса и отвернулась к стене. Может быть, заснула, а 
может быть, потихоньку плакала. Юля не могла сказать наверняка, хотя 
прислушивалась.




3. Я ТВОЙ 
ПАПОЧКА!

Прошло часа два-три. В больнице все