| |
ый-веселый, а о работе помнит. Мама говорила Юле,
что в таких случаях, как у Алисы, важно найти какую-нибудь деталь, ниточку, и
тогда уже распутывать.
– Значит, приехали мы в станицу, – продолжал Алик Борисович. – Недалеко от
Азовского моря. Жара стоит жуткая, а арбузы еще не поспели. Остановились мы у
одного казака, такой колоритный старик, с чубом, в синей фуражке...
– Милиционер? – спросила Юля.
– Нет, просто раньше у казаков такая форма была, вот старики и носят синие
фуражки.
Алиса отвернулась к окну, смотрела, как по стеклу стекают капли.
– И вот старик говорит нам: отвезу я вас на Азовское море... Ты, Алиса, не была
на Азовском
море?
– Нет.
– Почему ты так
думаешь?
– Не была, и все тут.
– А на
Черном?
– На Черном была.
– А что там делала?
Отдыхала?
– Нет, работала. Дельфиний словарь составляла.
Алик Борисович засмеялся и
сказал:
– Видно, у нас дело пойдет на лад. А ты одна была на Черном море или с
родителями?
– Не помню...
«Нет, – подумала Юлька, – врачей ты, может, и проведешь, они тебя жалеют. И
вообще слишком много знают. Меня ты не проведешь. Почему-то ты хочешь показать,
что помнишь меньше, чем на самом деле».
– Так вот, – сказал Алик Борисович, – садимся мы в лодку...
В этот момент в палату заглянула сестра Шурочка и
сказала:
– Алик Борисович, вас к телефону.
Когда доктор ушел, Юлька
спросила:
– Ты бежать
раздумала?
– Раздумала.
– А
почему?
– Простудиться боюсь.
– А на самом
деле?
– На самом деле меня в этой пижаме тут же обратно привезут.
– Ого! Уже прогресс, – сказала Юлька. – Видишь, как полезно слушаться старших.
– Это кто
старший?
– Я.
– Тебе сколько
лет?
– Двенадцать.
– А мне одиннадцать, – сказала Алиса. – Я думала, что тебе тоже одиннадцать.
– Ты в каком классе? – спросила Юля.
– Трудно сказать. Ты не поймешь.
– Ничего себе не пойму! Я в шестом, ты, наверно, в пятом. Вы что по литературе
проходите?
– У нас другие классы, – сказала Алиса. – Я сейчас по прикладной генетике
стажируюсь. Это тебе что-нибудь
говорит?
– Говорит, – сказала Юля. – А у нас английская школа. Только я думаю, что тебе
еще рано генетикой заниматься.
– Никогда не рано, – сказала Алиса. – Я буду космобиологом, как отец. А без
прикладной генетики в биологии делать нечего.
– Ой! – сказала Юлька. – Послушал бы тебя
Алик!
– А
что?
– Да ты же ничего не помнишь! Даже как твоя фамилия. А оказывается, твой отец
космобиолог.
– Это нечаянно вспомнилось...
– Ну, тогда я тебе помогу, – сказала Юлька. – Если твой отец космобиолог, то он
не в Москве работает. Поэтому тебя еще и не нашли. Он или в Байконуре на
космодроме работает, или в Звездном городке.
– Нет, – сказала Алиса, – он в Москве работает, в Космозо...
– Где?
– В одной организации. Только он сейчас улетел на конференцию. И вернется через
две недели. Вернется... а я уже почти неделю зря потратила.
– А мама
твоя?
– Мама на...
И тут Алиса осеклась, как подпольщица, которая чуть было не проговорилась на
допросе.
– Тоже вспомнила? – спросила Юля.
– Вспомнила и забыла.
– Ой, и трудно нам с тобой! – воскликнула Юля.
Тут в палату пришла сестра Шурочка с градусниками и лекарством Алисе. Шурочка
недавно кончила училище, готовилась поступать в медицинский институт и к
медицине относилась очень серьезно, куда серьезнее, чем доктор Алик. А
вообще-то она была добрая.
Пока Алиса ела лекарство, Шурочка
сказала:
|
|
