а какая! – возмутилась Алиса. – Смотрю я на тебя, Мессерер, и думаю, до 
чего ты 
легкомысленный!
– Поменьше думай, облысеешь, – сказал Коля Садовский.

– Супермен – это мужчина, – сказала Катя Михайлова.

– Значит, она супергерл, – сказал Коля Садовский.

– Не супергерл, а супергерла, – поправил Мессерер. – Надо знать законы русского 
языка.

Фимы Королева не было видно.

Алиса увидела Сулиму и старалась подойти поближе.

Вдруг Алиса оглянулась, увидела 
Юльку:

– Вспомнила!
– Что вспомнила? – спросила Юлька.

Алиса приблизила губы к уху Юльки и 
прошептала:
– Это самая страшная тайна, которую я тебе могу рассказать. Но у нас дома есть 
книга, которая называется «Творчество Бориса Мессерера».

– Однофамилец, – отмахнулась Юлька. – Ничего из него не получится, потому что 
он несерьезный.

– Садитесь, шахматные бойцы, – сказал Эдуард Петрович.

Ребята начали двигать стулья, рассаживаться. Из девчат играли только Мила 
Руткевич и одна девочка из восьмого класса.

– Ну, все готовы? – спросил Эдуард Петрович.

– А где Тимошкин? – спросил кто-то.

Место рядом с Колей Сулимой пустовало.

– Тимошкин заболел.

– Ну ладно, – сказал Эдуард, – начнем без Тимошкина.

– Алиса, – спросил Боря Мессерер, – может, ты и в шахматы играешь? Как у вас, у 
супергерлов?
– У супергерл, – поправила его Юлька.

– Эдуард Петрович, – громко сказал Боря, – Селезнева хочет играть вместо 
Тимошкина.

– Селезнева? – сказал Эдуард. – Да-да, конечно. Садись. Только быстрее. – и он 
показал на свободный стул рядом с Колей Сулимой.

– Ну, девочка, – сказал гроссмейстер и улыбнулся, – не стесняйся.

Все в зале уставились на Алису. Она быстро села рядом с Сулимой.

– Здравствуй, коллега, – сказал Коля и улыбнулся. – Если туго станет, я тебе 
постараюсь помочь.

– Спасибо, – сказала Алиса. – Только лучше уж я самостоятельно поиграю.

Гроссмейстер пошел вдоль ряда стульев, быстро протягивая вперед руку и двигая 
на два поля королевскую пешку. Некоторые ребята сразу отвечали, другие начали 
думать. Когда гроссмейстер второй раз пошел по этому же маршруту, оказалось, 
что все, кроме Милы Руткевич, сделали ответный ход. Гроссмейстер, мельком 
взглянув на доску, делал второй ход в зависимости от того, как ответил ему 
противник. После четвертого хода он отошел от стола, поговорил о чем-то с 
Эдуардом, закурил, и никто не сделал ему замечания. Болельщики стояли за 
спинами самых сильных игроков и смотрели на доски. Таких игроков было человек 
шесть. У Сулимы было по крайней мере двадцать болельщиков.

На пятом ходу случилось несчастье на второй доске. Один пятиклассник получил 
детский мат, и гроссмейстер сказал: «Простите», как будто случайно наступил ему 
на ногу. Пятиклассник покраснел и потихоньку выполз из-за стола.