– сказал я.

– Погоди, – ответил Полосков. – Мы ее спугнем, и она не покажет нам дорогу к 
гнезду.

Он задержал полет катера, и мы повисли над скалами. Птица летела к вершине горы,
 куда мы еще не поднимались. Там птица сложила крылья и снизилась. Полосков тут 
же взял курс на гору, набирая при этом высоту.

Когда мы уже подлетали к горе, снизу поднялось сразу пять или шесть птиц. Они 
приняли наш катер за неведомого летающего врага. Птицы отважно кидались на нас, 
и Полоскову пришлось вспомнить фигуры высшего пилотажа, чтобы не столкнуться с 
озлобленными кроками.

– Вон гнезда, смотри! – сказал Полосков.

Я прижался к иллюминатору.

На крутом склоне горы виднелись темные круги гнезд. Гнезда были сложены из 
камней и сучьев и прилеплены к площадкам над пропастью.

Когда мы снизились, то смогли разглядеть, что в некоторых гнездах сидят птицы, 
широко раскинув крылья, видно прикрывая от врагов птенцов или яйца.

– Смотри, – сказал я.

В одном из гнезд что-то желтело. Катер, как живой, ринулся к этому гнезду. Так 
быстро, что птицы отстали.

– Нет, это не Алиса, – сказал Полосков, – это птенцы.

И в самом деле, в гнезде сидели три покрытых пухом птенца. Увидев нас, они 
широко разинули крючковатые клювы. Одна из птиц спикировала мимо нас, 
опустилась на гнездо и прикрыла его крыльями.

– Бери выше, – сказал я Полоскову.

Тут мы увидели еще одну птицу. Она подлетела к горе, неся в клюве большую рыбу.

– За ней! – сказал я.

Птица нас не заметила. Она спустилась к самому дальнему гнезду.

И в том гнезде между двумя птенцами сидела Алиса. Она издали тоже показалась 
мне птенцом – виной тому был ее желтый пуховый комбинезон.

Птенцы при виде матери раскрыли клювы, но птица поднесла рыбину к Алисе и 
попыталась втолкнуть добычу Алисе в рот. Алиса отбивалась, но птица была 
настойчива.

Полосков расхохотался.

– Что с тобой? – спросил я, не отрывая глаз от странного зрелища.

– Ничего Алиске не грозит, – смеялся Полосков. – Ее приняли за птенца и 
прописали ей усиленное питание.

Полосков был прав. Алису спас пуховый комбинезон.

Мы зависли над гнездом, Полосков спустил трап, и Алиса поднялась в катер, пока 
я отпугивал птиц сонными гранатами и хлопушками.

– Может, захватим птенцов? – спросил Полосков, все еще улыбаясь.

– В следующий раз, – ответил я. – Как ты себя чувствуешь, 
Алиса?
– Неплохо, – сказала Алиса.

Она была измазана рыбьей чешуей, а в остальном совершенно цела и здорова.

– Я только сначала испугалась, – сказала она. – А потом, когда меня принесли в 
гнездо, мне было даже уютно. Мы с птенцами грелись друг о дружку. Только вот 
большая птица обязательно хотела, чтобы я ела. Ну прямо как бабушка: «Скушай 
ложечку манной кашки».

Полосков веселился, спрашивал Алису, не научилась ли она летать или, может, 
хочет вернуться к новым родителям.

– А зачем ты вообще-то ушла из корабля? – спросил я строго, после того, как 
немного успокоился.

– Я пошла искать Второго капитана.

– Как 
так?
– Я слышала, что у Полоскова разведчик плохо работает. И вообще две недели 
ждать невозможно. И тогда я подумала, что говорун, может быть, помнит дорогу к 
тому месту, где он слышал голос Второго капитана. Я попросила его показать мне 
дорогу, и он полетел.

– А почему же ты не попросила 
разрешения?
– Ты бы 
разрешил?
– Нет, конечно. И никакого Второго капитана здесь нет. Забудь о нем