Только и видно,
		Как уши дрожат.

		А лихие обезьяны
		Подхватили чемоданы
		И скорее со всех ног
		      Наутек.

		 И акула
		      Увильнула,
		Только хвостиком махнула.

		А за нею каракатица —
		      Так и пятится,
		      Так и катится.



Часть вторая

		Вот и стал Таракан
		        победителем,
		И лесов и полей повелителем.
		Покорилися звери усатому.
		(Чтоб ему провалиться,
		        проклятому!)
		А он между ними похаживает,
		Золоченое брюхо поглаживает:
		"Принесите-ка мне, звери,
		      ваших детушек,
		Я сегодня их за ужином
		      скушаю!"

		Бедные, бедные звери!
		Воют, рыдают, ревут!
		В каждой берлоге
		И в каждой пещере
		Злого обжору клянут.

		Да и какая же мать
		Согласится отдать
		Своего дорогого ребёнка —
		Медвежонка, волчонка,
		        слоненка, —
		Чтобы несытое чучело
		Бедную крошку
		  замучило!

		Плачут они, убиваются,
		С малышами навеки
		  прощаются.

		Но однажды поутру
		Прискакала кенгуру,
		Увидала усача,
		Закричала сгоряча:
		"Разве это великан?
		      (Ха-ха-ха!)
		Это просто таракан!
		      (Ха-ха-ха!)

		Таракан, таракан,
		  таракашечка,
		Жидконогая
		         козявочка-букашечка.
		И не стыдно вам?
		Не обидно вам?
		Вы — зубастые,
		Вы — клыкастые,
		А малявочке
		      Поклонилися,
		А козявочке
		      Покорилися!"

		Испугались бегемоты,
		Зашептали: "Что ты, что ты!
		Уходи-ка ты отсюда!
		Как бы не было нам худа!"

		Только вдруг из-за кусточка,