Но им не вырваться сюда 
		Из тесных клеток никогда.

		Там слон — забава для детей, 
		Игрушка глупых малышей. 
		Там человечья мелюзга 
		Оленю теребит рога 
		И буйволу щекочет нос, 
		Как будто буйвол — это пёс. 
		Вы помните, меж нами жил 
		Один весёлый крокодил... 
		Он мой племянник. Я его 
		Любил, как сына своего.

		Он был проказник, и плясун, 
		И озорник, и хохотун, 
		А ныне там передо мной, 
		Измученный, полуживой, 
		В лохани грязной он лежал 
		И, умирая, мне сказал:
		"Не проклинаю палачей,
		Ни их цепей, ни их бичей,
		Но вам, предатели друзья,
		Проклятье посылаю я.
		Вы так могучи, так сильны,
		Удавы, буйволы, слоны,
		Мы каждый день и каждый час
		Из наших тюрем звали вас
		И ждали, верили, что вот
		Освобождение придёт,
		Что вы нахлынете сюда,
		Чтобы разрушить навсегда
		Людские, злые города,
		Где ваши братья и сыны
		В неволе жить обречены!" -
		Сказал и умер.
		Я стоял 
		И клятвы страшные давал 
		Злодеям-людям отомстить 
		И всех зверей освободить. 
		Вставай же, сонное зверьё! 
		Покинь же логово своё! 
		Вонзи в жестокого врага 
		Клыки, и когти, и рога!

		Там есть один среди людей -
		Сильнее всех богатырей!
		Он страшно грозен, страшно лют,
		Его Васильчиков зовут,
		И я за голову его
		Не пожалел бы ничего!"

		Ощетинились зверюги и, оскалившись, кричат:
		"Так веди нас за собою на проклятый Зоосад, 
		Где в неволе наши братья за решётками сидят!
		Мы решётки поломаем, мы оковы разобьём,
		И несчастных наших братьев из неволи мы спасём.
		А злодеев забодаем, искусаем, загрызём!"

		Через болота и пески 
		Идут звериные полки, 
		Их воевода впереди, 
		Скрестивши руки на груди.
		Они идут на Петроград,
		Они сожрать его хотят, 
		И всех людей, 
		И всех детей 
		Они без жалости съедят. 
		О бедный, бедный Петроград!



Часть третья

		Милая девочка Лялечка! 
		С куклой гуляла она 
		И на Таврической улице 
		Вдруг увидала Слона.

		Боже, какое страшилище!