спешка и раздражительность, рефлекторно прорывается 
категоричность по отношению к людям. Можно посвятить месяц этому и решить 
проблему чисто технически. Я заметил, приходит новое понимание, и оно работает 
лучше любых техник. Когд я начал работать с темой желаний, привычка быстр11 и 
жадно есть стала уходить.
	
	Еще с детства мне внушали, еда - это сила и здоровье. И многие десятилетия, 
оказывается, эта установка сидела в подсознании. Потом я понял, самая лучшая 
еда - это та, от которой мы отказались. Еда может быть вредной. Раньше чувство 
голода было для меня мучительно, в подсознании оно было связано со страхом за 
жизнь. Когда я стал убеждать себя в том, что чувство голода полезно, что оно 
очищает организм от шлаков, активизирует обмен веществ, оно у меня осталось 
таким же, но перестало быть не только мучительным и дискомфортным, но даже 
стало доставлять удовольствие. Когда я начал серьезно заниматься темой будущего,
 желание выпить резко уменьшилось. Алкоголь разрушает контакт с будущим, 
дестабилизирует высшие желания. Но хотя отношение к алкоголю изменилось, 
моменты раздражительности, страха, паникерства и уныния еще присутствуют. 
Чего-то я тут недопонимаю.
	Недавно я подметил любопытную деталь. Когда кто-нибудь говорит мне: «Для Вас 
есть новая информация» или «У меня для Вас новость», в меня почти вместе с 
первой эмоцией незаметно проскакивает страх. Раньше я этого совершенно не 
замечал. Я стал фиксировать его появление лишь тогда, когда понял, насколько 
вредно чувство страха. Страх и боль связаны в нашем подсознании. В эмоции 
страха подсознательно заложена боль физического разрушения. Уходя от боли, мы 
спасаем свою жизнь. Если мы сидим на рельсах и видим мчащийся на нас поезд, 
эмоция страха заставит нас убежать, чтобы спасти себе жизнь. Но если мы видим 
поезд на горизонте, возникает такая же эмоция страха, и это парализует наше 
развитие. Страх полезен при непосредственном контакте с опасностью, но ему, как 
боли или чувству голода, нельзя подчиняться.
	Страх - это примитивная форма воспитания. Он заставляет сдерживать желания, 
активизирует работу сознания. Страх - это показатель зависимости от окружающего 
мира. Когда мы зависим, мы получаем информацию. Бесстрашный обычно становится 
начальником, а боязливый замом. Бесстрашные реализовывали накопленную 
информацию. Боязливые и подчиненные принимали и накапливали ее. Бесстрашные 
тяготели к хамству, пресыщенной бездуховности. Они переставали чувствовать 
других людей, забывали об их интересах, Есе больше концентрировались на себе. 
Это уменьшало любовь в их душах. Боязливые и осторожные побеждали не в прямой 
атаке, а в закулисных интригах. Но чем больше развивалось их сознание и опыт, 
тем жестче они становились внутренне и также теряли любовь. Если же вера в Бога 
помогала сохранить любовь, страх превращался в осторожность, а осторожность в 
мудрость. Человек мог одновременно работать на прием и на реализацию.
	Ощущая абсолютное подчинение Божественной воле, человек был раскрыт для 
принятия и обработки информации. Ощущая Божественное в себе, человек 
ре-ализовывал и выплескивал накопленную информацию. Кто чувствовал Божественное 
в себе, больше концентрировался на творчестве, радости, веселье, отдаче. Кто 
видел Божественную волю вокруг себя, концентрировался на сдержанности, 
отрешенности, уединении, осмыслении происходящего. Как только уходила любовь и 
видение Божественного, у одних появлялись разнузданность, хамство и 
попустительство своим внешним желаниям, у вторых - страх, уныние, зависть. 
Отдача и реализация происходят как следствие накопления. И если в подчинении 
принятию информации мало любви, то и реализация будет хамоватой и агрессивной. 
Для того, чтобы ощутить Божественное, нужно забыть о человеческом. Поскольку 
страх связан с телом, можно сделать простой вывод: пока страх существует, 
Божественная логика непостижима. Поэтому апостолы говорили, что боящийся не 
искушен в любви. Чтобы машина тронулась с места, необходима первая передача. Но 
если она набрала скорость, и мы не переключаемся на высшие передачи, то губим 
мотор.
	По мере развития человека страх превращается в сдержанность, осторожность, 
самодисциплину. И постепенно главным мотивом поведения становится чувство любви.
 Не нужно делать то, что мешает любви, уменьшает ее количество в душе. И если в 
поведении животного, в его подсознательных эмоциях страх занимает процентов 
восемьдесят, то у человека процентов пять-десят-шестьдесят. До сих пор мы не 
подозревали, что любой наш поступок соотносится сначала с эмоцией страха, а 
затем с эмоцией удовольствия. И это вполне естественно. Ибо страх тормозит 
зависимость от поверхностных положительных эмоций. Без веры в Бога страх 
необходим. Он дисциплинирует, сдерживает, заставляет работать на прием 
информации, развивает сознание. Поскольку развития без боли не бывает, страх и 
развитие тесно соседствуют. И если любви Божественной не хватает, перестройка 
организма вместо развития становится разрушением и гибелью. Страх сковывает, 
останавливает разрушение и развитие одновременно. Значит, чем меньше любви в 
душе, тем больше должно быть спасительного страха, который ограничивает 
многовариантность системы, но удерживает ее от саморазрушения. Значит, просто 
удаление страха из души приведет к гибели. Любовь обычно приходит порциями, а в 
перерывах идет страх. Если же устремление к любви и к Богу идет непрерывно, 
возможности адаптации к миру неизмеримо возрастают. И тогда страх перестает 
быть главным защитным механизмом.
	Раздражительность, страх, уныние - это все признаки малой гибкости 
информационной структуры, и поэтому человек боящийс