душили обиды, могут страдать легкие, сердце или горло. В Ваших 
детях готовность осуждать, унывать или обижаться — усилилась. Шансы пройти 
болевые ситуации упали. Значит, в момент испытания они не убили агрессию в себе 
и в своих детях. Эта агрессия уже сейчас связывается, тормозится болезнью. От 
того, насколько Вы заново проживете свою жизнь и изменитесь, зависит здоровье 
Ваших детей. Маленький нюанс. Мысленная ситуация становится ровной, реальной, 
если Вы ее проектируете раз 200. Возьмите несколько главных болевых ситуаций и 
работайте с ними. Цель работы простая: Вы должны стать другой. Ваша реакция на 
любое событие должна быть совершенно иной.
	 
	Что такое «детский церебральный паралич»?
	 
	— Я сначала расскажу Вам об одной ситуации. Я ехал в машине с одним знакомым, 
и разговор пошел о ДЦП. «Моя жена как-то по просьбе соседки находилась с ее 
дочерью, у которой это заболевание. И вы знаете, характер у девочки очень 
тяжелый, сложный». — «Естественно, — поддержал я. — Церебральный паралич — это 
блокировка огромной программы самоуничтожения. Когда внутренне готов прессовать 
любого и прессовать в угоду своим желаниям, чем больше претензий, осуждений и 
обид накапливаем к людям в своей душе, тем с большим масштабом начинаешь потом 
убивать себя, и единственным спасением здесь может быть неизлечимое заболевание.
 Каждую долю секунды душа ненавидит и осуждает окружающий мир. Каждую долю 
секунды человек убивает себя.
	И каждую долю секунды идет поддержка болезни как единственного средства 
спасения».
	«А от кого из родителей могло прийти такое восприятие?» — «Назовите имя 
матери», — попросил я. Он назвал. «У женщины в поле возможная смерть мужа, — 
сказал я. — Что это означает? Это означает, что глубинный фон ревности, 
обидчивости, требовательности у женщины такой, что муж может погибнуть или 
тяжело заболеть». — «Да, мать у девочки жестковатая», — сказал мой собеседник. 
Я смотрю в окно на уплывающие вдоль обочины деревья и продолжаю: «Практически у 
всех умных, жестких и волевых женщин дети несчастны». — «А что ж делать, если 
она такая с рождения?» — «Ну, если она на работе жесткая и принципиальная, а с 
любимым человеком нежная и беззащитная, тогда все нормально. Необходимую чистку 
она примет, и дети будут нормальными. Но если она будет жесткой, неуступчивой, 
принципиальной в личной жизни, то детей ей лучше не иметь. Не хочет получить 
страдания от мужа, получит страдания от ребенка». — «А я тревожусь за ее мужа, 
— сообщил мой собеседник. — Он что, скоро умрет?» — «Назовите его имя, — 
попросил я, и через пару секунд сказал: — Все нормально, мужик добродушный, 
отходчивый, жена его не пробивает». — «То, что должно убить мужа, получается, 
сбрасывается на ребенка?» — «Да, — отвечаю я, — программа уже работает 
автоматически. Если у женщины есть неснятые претензии к отцу, эта же программа 
включается и убивает мужа. А поскольку дети от мужа, механизм уничтожения 
смещается на них».
	«Ну хорошо, мать подсознательно убивает свою дочку, а дочь за что мучается?» — 
«В трех прошлых жизнях она была готова любого подавить и раздавить для 
исполнения своих желаний. Ее душа начала терять любовь. Значит, для спасения 
души в этой жизни у нее должен идти непрерывный крах желаний. И получается 
следующая картина. Больше всего о ней заботится мать, и дочери нужно уметь 
давать в ответ любовь и душевное тепло. Благодарность и любовь позволяют 
уравновешивать любые затраты со стороны другого человека. Так вот: мать любит 
ребенка и одновременно невольно его убивает. Дочери остается любить мать, 
принимая унижения своих желаний своей жизни, через материнскую агрессию. 
Медленно и мучительно душа учится любить при торможении желаний, — чем быстрее 
пойдет этот процесс, и чем больше любви будет в душе девочки, тем меньше будет 
концентрация на желаниях, и мать перестанет ее "пробивать". У девочки 
единственный шанс выжить — на агрессию отвечать любовью. Для этого ее лишили 
всех форм защиты, кроме любви и душевного тепла». — «Хорошо, — сказал 
собеседник, — но я не понимаю одной вещи. Ведь для родителей уход за больным 
ребенком — это все-таки страдание. Почему страдают мать и дочь — понятно, а 
отцу за что дана такая ситуация, ведь он добродушный и даже внутренней агрессии 
у него нет?» — «А он по прошлым жизням сделал свою жену ревнивой, — объяснил я. 
— Он настолько контролировал и привязывал ее к себе, боясь измены, настолько 
постоянно заботился и в кой-то степени "развращал", что она со временем стала 
дико ревнивой и обидчивой, и его подсознательное обожествление человеческой 
любви, отношений и желаний в этой жизни унижено характером жены и болезнью 
дочери». — «Теперь все понятно, — подытожил водитель, глядя на бегущую трассу. 
— Почему же эти заболели, а другие — нет?» — «Сначала мы теряем ощущение 
непрерывности Божественного и любви во всем происходящем, — ответил я. — Мы 
забываем, что мы Божественны по своей сути. И начинаем потихоньку питать любовь 
сначала страхами и сомнениями, а потом унынием и неверием в себя. Потом 
возникает недовольство собой, потом обиды на близких и на весь мир, потом 
переполняемся ненавистью и готовностью уничтожить любого, кто не подчиняется 
нам и стоит у нас на пути. Так вот, каждый из нас выбирает, на какой ступеньке 
ему остановиться. Если развит механизм сохранения любви, то человек уже на 
пе