енность, 
достоинство и идеалы. Вы, по-прежнему, считаете людей виноватыми и не понимаете,
 что воля человека вторична. Ваша дочь в двух прошлых жизнях получила гораздо 
больший интеллект, способности и уровень сознания, чем позволяли запасы любви в 
душе. И ценности сознания для нее стали первичными. А жестко направила ее на 
эти ценности ее мать в позапрошлой жизни. Это были Вы. Если девочка болеет - 
это означает, что болеете и Вы, только у Вас, может быть, это позже проявится и 
в другой форме. 
	Первый сеанс был для Вас неожиданностью, Вашему сознанию не за что было 
ухватиться, и Вы хватались за любовь к Богу и начинали внутренне меняться, и 
менялась Ваша дочь и начинала выздоравливать, а сейчас Вы привыкли и оказались 
в плену у своего сознания, стали зависеть от планов, надежд. А когда Вы 
зависите от своего сознания, измениться Вы не сможете. 
	Откажитесь и от сознания, и от желаний, и от жизни ради любви к Богу. И если 
почувствуете, что претензий к людям у Вас не осталось, значит, - Вы на 
правильном пути. 
	 Я положил трубку и снова отдыхаю. Когда разговариваю с пациентом, что-то 
происходит. Если он подготовлен и почувствовал смысл того, что я ему говорю, то 
я теряю мало сил, если же ему что-то мешает, нужно найти такие слова, чтобы 
человек понял и почувствовал. А за каждым словом должен стоять мой опыт и мое 
преодоление ситуации. Иногда после трехминутного разговора нужно долго отдыхать.
 И сейчас я сижу и думаю о том, что мне самому не хватает правильного 
воспитания своих чувств и что я такой же пациент перед своими исследованиями. И 
мне еще много предстоит, чтобы привести свою душу в порядок. 
	 Сейчас мне нужно будет сделать еще один звонок. Я задумчиво верчу в руках 
письмо, которое мне передал знакомый. Ни на одно письмо я лично не ответил. На 
все письма я отвечаю книгами. И сейчас я мог бы позвонить пару раз и объяснить 
ситуацию, предоставить человеку возможность разобраться, а дальше - его воля. 
Но уж больно хорошо написано письмо. Те чувства, которые описывает в нем 
женщина, испытала каждая мать, видя, как болеет ее ребенок. 
	 Я подумал, что можно сделать следующее: ничего не говорить матери о 
реальностях моей диагностики. Давать ей только те советы, которые может 
получить любой читатель, прочтя четвертую книгу. И только потом дать информацию,
 касающуюся конкретного ребенка. Письмо настолько показательно, что я решил 
полностью привести его на страницах книги. Вот оно. 
	 Здравствуйте, уважаемый Сергей Николаевич. 
	 Меня зовут Тарасова Вера Петровна. Совершенно случайно мне представилась 
возможность передать Вам это письмо, и появилась какая-то надежда на помощь или 
хотя бы совет. 
	 Дело в том, что с мая 1995 года у меня болеет младший ребенок - дочь Наташа. 
Ей в октябре этого года будет семь лет. Полтора года хождения по врачам, на 
достаточно высоком (для г. Риги) уровне, консультации, обследования в больницах 
практически ничего не дали. Была я и у "бабок", сейчас Наташа проходит лечение 
в Центре нетрадиционной медицины: у врача - биоэнерготерапевта и врача, 
проводящего курс мануальной терапии. 
	 Диагнозы ставились самые разные: от джексоновских (эпилепти- морфозных) 
припадков - на чем, в принципе, остановилась официальная медицина, до глистной 
инвазии. Дело в том, что в мае 1995 г., когда у Наташи спазм (или припадок) 
случился впервые, это произошло на улице, без предшествующих стрессов, головных 
болей и др. Это было обычное утро. Мы шли за покупками, и вдруг... она успела 
только вскрикнуть: "Ма...", - руки вытянулись, глазные яблоки закатились 
(нистагм), на ногах еле-еле стояла (тогда еще она не падала). Длилось все это 
не более двадцати секунд. Сознание она не теряла. По ее словам, в этот момент 
мой голос был далеко-далеко. И при открытых глазах - темнота. 
	 Сначала это было примерно один раз в месяц, затем два раза в месяц. Где-то с 
сентября прошлого года один-два раза в неделю, что заставило обратиться к 
невропатологу из психоневрологичес- кого диспансера. Тогда же сделали первые 
электроэнцефалограммы, которые показали эпиактивность в височных областях. 
Короче говоря, приступы повторялись один-три раза в неделю, это тянулось до 
февраля, лекарства не помогали, мы обратились за консультацией к нейрохирургу, 
он добавил ко всему арахноидит и назначил курс рассасывающей терапии, 
рассчитанный на две недели. После первой недели (по 5-6 уколов в день) пошло 
сильное ухудшение - приступы повторялись 40-50 раз в сутки (причем, ночью тоже, 
во сне открываются глаза, она несколько секунд не дышит, а потом резкие, 
спазматические движения руками и ногами, губами). Это ужас. После компьютерного 
томографа стало ясно, что опухолей в головном мозге нет, слегка повышено 
внутричерепное давление, расширен третий желудочек головного мозга. 
Врач-нейрохирург от нас отказался. Я легла с Наташей в больницу 11 марта на 
обследование. Заведующий отделением, лечащий врач, главный врач областной 
больницы, лучший терапевт города Николай Борисович Резников - никто не смог 
диагностировать что-либо. Похоже на джексоновские припадки, но не на 
классический вариант. Но я сама в самом начале видела, что это не похоже на 
эпилепсию. Я по образованию биолог-химик, интересуюсь, литературу читаю. Да, я 
не врач, но это нельзя назвать припадком, это какой-то спазм или сосуда 
головного мозга, или нарушение прохождения импульса в спинном мозге (грудной 
отдел). В общем, "забили" мою Наташу реланиумом, количество приступов с 50 в 
день уменьшилось до двух-трех. Но главное-то состоит в том, что диагноз так и 
не установлен после обследования, и я кинулась к "бабкам", тем более, что так 
посоветовали сделать врачи в областной больнице. Бабки катали яйца, воск, 
делали переросты - никакого результата. Стали появляться подробности (одна из 
них гадает на картах), что по моей линии родственники - цыгане (у меня 
д