у него проблемы. Он 
излагает их. Сопоставляю услышанное с тем, что я увидел, и начинается диалог. И 
вот сейчас я смотрю поле мужчины, сидящего передо мной. В прошлой жизни, судя 
по всему, он убил свою жену из-за ревности. Значит, в этой жизни иметь семью и 
иметь вообще стабильные отношения с женщинами для него опасно. Но над его 
головой я вижу душу его ребенка. Шансов появиться на свет у ребенка мало. Он 
либо не будет зачат, либо погибнет. В этой жизни для моего пациента мораль, 
нравственность и идеалы - это все. В понятии "ревность" сокрыто не столько 
чувство собственности, т. е. боязнь потерять отношения, сколько боязнь потерять 
идеалы, нравственность, мечты и надежды. И он убил свою жену не столько за то, 
что она разорвала с ним отношения, сколько за то, что она оскорбила его 
нравственность и представления о порядочности. 
	 В этой жизни, судя по кармическому рисунку, этому человеку не позволят иметь 
семью, но дети у него должны быть. Но если для него нравственность, идеалы 
окажутся выше любви, то за это, скорее всего, он расплатится раком 
предстательной железы. И этот процесс у него уже начинается. Значит, испытание 
он уже сейчас не проходит. 
	 Крупный мужчина, выжидательно поблескивая стеклами очков, смотрит на меня. 
	 - В ближайшие год-два у Вас могут быть большие проблемы со здоровьем, - 
говорю я ему. - У Вас должен быть ребенок, а Вы сопротивляетесь этому. 
	 - У меня не может быть ребенка, - отвечает он. - Я католический священник, 
нам нельзя иметь семью. 
	 - Вам действительно нельзя иметь семью, но детей Вам иметь нужно. 
	 - Но ведь это аморально. 
	 - Конечно, - соглашаюсь я. - Это противоречит морали, но не противоречит 
любви и высшим законам Вселенной. 
	 - Хорошо, а если я постараюсь вести себя правильно и морально, что со мной 
будет? 
	 - Во-первых, Вы поведете себя морально, но неправильно. 
	Во-вторых, заработаете онкологию, и хорошо, если сразу не начнется обширное 
метастазирование. 
	 - Так получается, Вы против морали? 
	 - Ничего подобного. Я всегда был за мораль. Но шел к смерти, сам того не 
понимая. И часто в моей душе поднимались волны жестокости, но я не понимал, 
откуда они идут. Я считал себя порочным изначально, и часто мне хотелось убить 
себя, потому что я не видел изменений к лучшему. Но порочен был не я, а моя 
система ценностей, но это я понял значительно позже. 
	 Мужчина задумывается и молча смотрит в окно. 
	 - Скажите, в моей работе священника есть ли нарушение высших законов? 
	 - Да, Вы увечите души людей. 
	 - Почему? 
	 - Потому что в первую очередь учите их морали и нравственности. 
	 - А чему я их должен учить? 
	 - Людей нужно учить любви. И если нравственность сначала, а любовь потом, то 
это уже инквизиция. Нравственность, мораль и духовность нужно проповедовать, 
подчеркивая при этом, что они всегда будут вторичны, и, когда столкнутся с 
любовью, всегда должны уступить. 
	 Чем жестче священник ориентирует прихожан на идеалы, нравственность, мораль и 
порядочность, тем больше в этом того, что Христос называл законничеством, 
книжничеством и фарисей- ством. А это развращает души прихожан, они 
ожесточаются, сами не понимая этого. 
	 - Вы можете объяснить фразу Христа, - спрашиваю я, - "Блаженны нищие духом, 
ибо их есть царствие Небесное"? 
	 - Ну, церковь это объясняет тем, что когда у человека меньше потребностей и 
земных, и духовных, он ближе к Богу, - отвечает священник. 
	 - Давайте не будем лукавить, - говорю я. - Нищий духом, т. е. 
	бездуховный, - это подлец, негодяй и предатель, это тупой, глупый, 
несправедливый. У них нет духовных ценностей, и для них чувство любви ближе и 
понятнее, чем для умных, нравственных и порядочных, но сделавших свой ум, 
мораль и нравственность самоцелью и поставивших духовные ценности выше любви. 
Вы знаете, - спрашиваю я священника, - какая одна из самых лучших песен в мире 
о любви? 
	 Он пожимает плечами: - Ну, таких песен очень много. 
	 - Это песня Владимира Высоцкого, - говорю я. 
	 - Я помню, - подхватывает мужчина и цитирует: "Я поля влюбленным постелю, 
пусть звучит во сне и наяву: я дышу и, значит, - я люблю, я люблю и, значит, - 
я живу". 
	 - Прекрасная песня, - соглашаюсь я, - но есть еще сильнее. 
	 Священник вопросительно смотрит на меня. 
	 - "Постой, чудак, она же грязная, - цитирую я, - и глаз подбит, и ноги разные.
 Постой, чудак, она ж наводчица." "А мне плевать, мне очень хочется." Когда 
чувства не зависят ни от физических, ни от духовных факторов, - это и есть 
любовь. 
	 Опять возникает пауза. Я что-то рисую на листочке перед собой, а мужчина 
пытается переварить то, что я сказал. Затем он спрашивает: - Так Вы говорите, 
что мне суждено иметь ребенка? - Он медлит. 
	- Вообще-то у меня есть женщина, к которой у меня сильное чувство. Но я не 
считал себя вправе подчиняться ему. 
	 - Вы в прошлой жизни не выдержали испытания, и в этой жизни Вам дали его 
опять. Но поскольку для Вас нравственность была выше любви, шансов пройти 
испытание у Вас не было. 
	 - А как же Апостолы, которые пошли за Христом и оставили своих жен? - 
спрашивает священник. 
	 - Они оставили не только жен, но и детей, детей-то они нарожали. И потом они 
пошли не за нравственностью, а за любовью. И смысл появления Христа в том, 
чтобы показать, что духовность не может быть выше любви. 
	 - Я задам Вам один, последний вопрос, - говорит человек. - Дайте мне хотя бы 
один факт, который доказывает, что реинкарнация существует. 
	 - Косвенных доказательств много, - отвечаю я. - Хорошо, тогда приведите мне 
хотя бы один достоверный факт существования Бога.