общим правилом и должна была повторяться перед каждым новым блюдом. Эту службу 
исполняли при дворах гофмейстеры и пажи, которые держали в своей левой руке 
золотой или серебряный таз и лили своей правой рукой из кувшина (сделанного из 
такого же материала) ароматную теплую воду на руки обедающих. Но так было в 
царствование Генриха III и IV. Двумя веками позже, перед лицом прогресса и 
цивилизации, этот обычай исчезает, и его сохраняют только при дворах 
представители высшей аристократии. В XVI веке он начинает выходить из 
употребления, и даже Людовик XIV ограничивал свое омовение использованием 
мокрой салфетки. В среде bourgeoisie [буржуазии] он совершенно исчез, и 
Наполеон I мыл свои руки лишь один раз перед обедом. Сегодня ни одна страна 
кроме Англии не сохранила этот обычай.
-----
Насколько же чище примитивные народы, например, индусы, и особенно брахманы, 
при еде, чем мы. Они не пользуются вилками, но они моются целиком и полностью 
заменяют свою одежду перед тем, как садятся за обед, в течение которого они 
постоянно моют руки. Никакой брахман не стал бы есть обеими руками или 
использовать во время еды свои пальцы для какой-либо другой цели. Но европейцам 
восемнадцатого века необходимо было напоминать, как мы видим это в различных 
сочинениях по этикету, о таком простом правиле: "Считается неподобающим, и даже 
непристойным, дотрагиваться до носа, особенно когда он полон нюхательного 
табака, во время обеда" (loc. cit.). И все же брахманы - это "язычники", а наши 
предки - христиане.
В Китае местные вилки (палочки для еды) применялись за тысячу лет до нашей эры 
так же, как и сегодня. А когда же вилки были приняты в Европе? Вот что сообщает 
нам Франклин:
Даже в начале нашего века жареное мясо еще ели пальцами. Монтень отмечает в 
своих "Опытах", что он не раз кусал себя за пальцы, как обычно, торопясь во 
время еды. Вилка была известна во времена Генриха III, но редко применялась до 
конца прошлого столетия. В приданом жены Карла Красивого (1324) и Клеменсы 
Венгерской было лишь по одной вилке; у герцогини Турской их было две, а Чарльз 
V (1380) и Чарльз VI (1418) имели среди своих столовых приборов лишь три 
золотые вилки - для фруктов. У Шарлотты д'Албрей (1514) их также было три, но, 
однако, они никогда не использовались.
Немцы и итальянцы стали использовать вилки для еды на сто лет раньше, чем 
французы. Англичанин Корнет был весьма удивлен, когда он во время своего 
путешествия по Италии в 1609 году увидел "странного вида, неуклюжие и опасные 
орудия, называемые вилками" и используемые местными жителями во время еды. В 
1651 году мы обнаруживаем, что Анна Австрийская отказывается использовать это 
"орудие" и ест вместе со своим сыном (Людовиком XIV) пальцами. Вилки получили 
широкое применение только в начале нашего века.
-----
Но тогда куда же должны мы обратиться за подтверждением этого лживого 
утверждения, что мы обязаны нашей цивилизацией, нашей культурой, нашими 
искусствами, науками и всем остальным, возвышающему и благотворному воздействию 
христианства? Мы не обязаны ему ничем - вообще ничем, ни материально, ни 
морально. Прогресс, которого мы достигли до сих пор, имеет отношение в каждом 
случае к чисто физическим приспособлениям, к предметам и вещам, но не ко 
внутреннему человеку. Мы обладаем сегодня всяческими удобствами и комфортом 
жизни, которые потворствуют во всем нашим чувствам и тщеславию, но мы не 
находим в христианстве ни одного атома нравственного усовершенствования с 
самого начала установления религии Христа. Так же как ряса не делает из 
человека монаха, так и отказ от старых богов не делает людей сколь-либо лучшими,
 чем они были до того, и, быть может, только хуже. В любом случае, оно создало 
новый вид лицемерия - ханжество; и цивилизация вовсе не распространилась так 
широко, как об этом заявляют. Лондон цивилизован, но на самом деле - только в 
Вест-Энде. Что же касается Ист-Энда, с его нищим населением и с безлюдными 
пустынями Уайтчепела, Лаймхауза, Степни и т. д., то они в такой же степени 
некультурные и варварские, какой была Европа в ранние века нашей эры, и, кроме 
того, его обитатели знакомы с такими видами жестокости и грубости, которые не 
были известны людям первых веков, и которые никогда и не снились самым худшим 
дикарям или современным языческим народам. И в то же время это наблюдается в 
каждой из столиц христианских государств, в каждом городе; снаружи глянец и 
лоск, внутри грубость и низость - поистине, это плод Мертвого моря!
Простая истина заключается в том, что слово "цивилизация" - это очень широкий и 
неопределенный термин. Подобно добру и злу, красоте и уродству, и т. д., 
цивилизация и варварство - понятия весьма относительные. Ибо то, что для 
китайца, индийца или перса выглядело бы верхом культуры, рассматривалось бы 
европейцем как вопиющий недостаток хороших манер и ужасное нарушение 
общественного этикета. В Индии путешественник испытывает чувство отвращения, 
когда он видит, как местные жители пользуются пальцами вместо носового платка. 
В Китае император испытывает сильную тошноту, принимая европейца, который 
тщательно прячет в свой карман продукт выделения своих слизистых желез. В 
Бомбее пуританская английская женщина смотрит, покраснев от стыда, на узкие 
обнаженные талии, голые колени и ноги местной женщины. Приведите брахманку в 
современный танцевальный зал - скажем, "Queen's Drawing-room" - и посмотрите на 
тот эффект, который на нее это произведет. За несколько тысяч лет до нашей эры 
амазонки танцевали Кружащийся Танец вокруг "Великой Матери" во время мистерий; 
дочери Шилох, обнаженные по пояс, и пророки Ваала, лишенные своих одежд, 
подобным образом кружились и прыгали на сабейских праздниках. Все это просто 
символизировало движение планет вокруг солнца, но сегодня это подвергнуто