роявил свои человеческие качества. Мы виноваты на каждом шагу, 
обдумывая мысль и забывая ее, совершая действие и не совершая, рождаясь и 
умирая. Что бы мы ни делали, как бы мы ни старались, за все мы должны 
расплачиваться бесконечным страданием, лишениями и несчастьями. Мало того, мы 
несем ответственность не только за то, что натворили сейчас, но и за свои 
поступки в прошлых воплощениях, несмотря на то, что в этой жизни – мы абсолютно 
другие личности. 
        Это ничего, что мы не помним своих прегрешений в прошлых воплощениях - 
многочисленные «специалисты» нам с удовольствием о них расскажут. Мы с 
интересом играем с ними в эти игры, поскольку человеку свойственно стремление к 
неведомому, но на самом деле никто не знает (и не узнает никогда), как там оно 
было в действительности. 
        Прегрешения все накапливаются и накапливаются, нас все наказывают и 
наказывают. Не прекрасный и гармоничный мир, а концлагерь какой-то! Исходя из 
этого, карму целиком изжить невозможно (хотя непонятно, зачем ее изживать, но 
это уже другая песня), значит и праведник, и аскет тоже найдут, за что 
помучиться, не в этом воплощении, так в следующем. Что уж тут говорить об 
обычном, простом человеке, каких большинство! 
        Как ни странно, подобный взгляд на вещи базируется всего лишь на одном 
из кармических законов (причины и следствия), с мясом вырванным из целостного 
учения о законах Вселенной. За долгие годы патриархата исследователи кармы 
начисто позабыли об остальных восьми законах вселенского равновесия, которые 
работают лишь в совокупности и распространяются на все, не исключая и 
кармическую теорию. 
        Патриархальный взгляд на все области знания (в том числе и на религию, 
философию и эзотерику) привел к тому, что одна из самых гуманных и 
человеколюбивых доктрин превратилась в жестокую и карающую структуру. Словно 
намеренно были забыты все остальные закономерности вселенского движения, и 
каждый из последующих приверженцев кармической теории, сформулированной с 
использованием исключительно патриархальных негативных установок, погружается 
все глубже в пучину страдания, мифической вины и вечного ее искупления, увлекая 
за собой своих неискушенных читателей и пациентов. 
        Взламывание, преодоление теории кармы при помощи патриархальной мужской 
логики привело к тому, что при одном только слове «карма» человек испытывает 
инстинктивный страх и отвращение перед этим жестоким, слепым и беспощадным 
судьбоносным началом. Различные авторы годами переписывают один у другого 
подобные сентенции, запугивая читателей и друг друга, даже не пытаясь понять, 
что представляет из себя кармическая теория в действительности, да и не особо в 
нее веря. 
        	Живем ли мы на самом деле в таком жестоком и враждебном мире, который 
нам описывают? Конечно же, нет. Такое стало бы возможным лишь на одной из 
гипотетических планет, периодически возникающих в фантазиях голливудских 
сценаристов. Вы наверняка помните занудные третьесортные фильмы - повсюду 
бродят лишь четырехметровые пауки-роботы, начисто отсутствует атмосфера, 
разумная жизнь и, на всякий случай, полезные ископаемые. 
        Оставим фантазии и вернемся в реальность. Наша планета красива, 
гостеприимна, полна гармонии, уюта и любви. Не верьте тем, кто пишет, что Земля 
– космический ГУЛАГ для провинившихся душ, место отработки, тюрьма, из которой 
надо побыстрее выбраться. В это не верят даже те, кто об этом говорит. Потому 
что они, так же как и вы, наслаждаются жизнью, красотой и любовью, и чувствуют 
себя здесь защищенными.
        	На чем же держится патриархальная теория кармы? 
        Прежде всего, на железных постулатах условной любви. Выражаясь 
фигурально, человечеству в течение долгого времени было отказано в материнской 
ласке и нежности. Отцовская любовь, по сравнению с материнской, аффективна, 
эгоистична и жестка. Как бы дитя себя ни вело, хорошо или плохо, строгий 
папочка всегда найдет, к чему привязаться. При этом он руководствуется 
исключительно благородными мотивами (которые, конечно же, направлены только на 
ребеночкино благо), но в результате все равно поставит дитя в угол, перед этим 
проведя профилактическую порку. Культ силы – у него в крови. Отец любит нас, но 
требует, чтобы мы слепо подчинялись его воле. Он, так же как и мать, хочет, 
чтобы дитя было счастливо, но уверен в том, что его можно привести к счастью 
насильно, с завязанными глазами, скованными руками и, желательно, заткнутым 
ртом. Он считает, что человека можно заставить быть счастливым вопреки его 
желаниям и устремлениям. При этом он, естественно, подразумевает для ребенка 
только ту модель построения счастья, которую сам считает правильной, лишая нас 
права на ошибки и не прощая их. Дети на уровне инстинктов  боятся такой любви. 
Любовь отца условна. 
        Как же уродует детей подобное воспитание! Они загоняют глубоко внутрь 
свои страхи, начинают испытывать немотивированное чувство вины, от которого не 
могут избавиться на протяжении всей жизни, с детства обучаются силовым методам 
решения конфликтов, боятся своих слабостей и любого проявления естественных 
человеческих чувств. Детские обиды подчас программируют все наши последующие 
взрослые несчастья.
        В отличие от отцовской, материнская любовь безусловна. Мать любит нас 
лишь за то, что мы существуем, и принимает нас такими, какие мы есть. Она 
чувствует нашу боль, как свою, страдает и болеет за нас душой, переживая все 
наши промахи и неудачи. При этом она отдает себе отчет в том, что ребенок – не 
ангел во плоти и имеет право на собственные ошибки, и с детства на своем, часто 
жертвенном, примере обучает нас пониманию и умению прощать. В нашей жизни так 
мало подобной любви, мы стремимся к ней, но даже когда чувствуем ее, не умеем 
пр