зависимости от настроя, который он приносит с собой, у 
учеников проявляется измеримая ирритация в области так называемых 
бета-колебаний (между 13 и 14 Герц). Эти познания могут подвести учителей и 
терапевтов к тому, чтобы сознательно обращать внимание на конструктивную 
передачу собственных мыслей и слов. Подобное воздействие заметно и при уходе за 
больным - вблизи пациента, т. к. прежде всего в области свойственных сонному 
сознанию дельта-волн происходят интенсивные передачи невербальных образцов 
мыслей и информации, так что конструктивные мысли между тем, кто ухаживает, и 
пациентом переносятся на невербальном уровне, равно как и те, которые 
неблагоприятно сказываются на мотивации пациента. То же самое действительно и 
от учителя к ученику, как это было установлено в последующих исследованиях. 
    	
    	Так как по наблюдениям Геттингенского исследователя мозга Геральда Хютер'а 
головной мозг структурируется особенно в первые годы жизни и постоянно 
преобразуется, то взаимодействие чувственных впечатлений и собственной 
мыслительной жизни в связи с подпороговыми воспринимаемыми душевными 
воздействиями на невербальном, чисто энергетическом уровне имеют значительное 
значение для тонкого структурирования головного мозга. - Говоря проще: мысли 
есть силы. 
    	
    	Приложение 6 
    
       Рассказ о собственном опыте одной молодой женщины 
       «Что для меня значит Земля и почему я на Земле». 
    
    	Об индиго-феномене пишет в совершенно индивидуальной форме родившаяся в 
семидесятых годах студентка психологии: о своем пути в земную жизнь. 
    	«Я думаю, что этот феномен новых детей можно было бы охватить и под другим 
названием, который больше отмечал бы способности к преобразованию. Для меня это 
название <планерной души>, <звездных детей>, <путешественников> или (любящих 
Землю >. 
    	Одним из моих эссенциальных подходов является следующий образ в моей душе: 
из мирового пространства я вижу Землю как голубую планету, и меня охватывает к 
ней глубокая любовь и глубокая боль. И я знаю, что она является из любви, из 
любви состоит, и она несказанно драгоценная, и она - неизмеримый подарок, 
просто что она есть, и она является шансом, а также испытанием. 
    	Я знаю, что это было мое побуждение, почему я сейчас здесь и была, все 
многочисленные разы в разнообразных образах. И что я люблю каждое животное и 
каждое растение, также как и небо этой планеты, и никогда ее - что бы ни 
случилось - не выпущу из своего сердца. Все, что я здесь видела, я любила, т. к.
 видеть значит любить. Для меня самое главное устанавливать мосты и понимать. 
Ведь то, что я могу понять, то я могу забрать, за это я могу выступать, это 
можно забрать домой. Познаешь, что это есть и где это есть в тебе. 
    	
    	Тогда Вселенная становится единым. 
    	Сюда относится чувствительность. Для меня она является центральным пунктом 
вращения и осью. Только чувствительность двигает нас в плоть, сердце и кровь, 
так что мы все, самая крайняя звезда и самый маленький кажущийся незначительным 
камень, являемся единым. Что не чувствуешь, то не знаешь. Это остается теорией. 
Только то, что было выстрадано хоть раз, получает действительность и силу - и 
правда есть сила, есть мир. Это чудо, подарок, это игра и это нечто ужасное, 
что мы здесь ранимые, так как мы (приходя из других сфер) становимся телом. 
    	И таким образом Земля для меня является хранителем порога Космоса и 
милостью с каждой жизнью, большим даром. Когда наше воспоминание, наш дух - то, 
чем мы являемся - становится телом, растет забвение. И это наш дар. Мечта, 
новая невинная игра при новом начале. Но это забвение и большая опасность. 
    	На этой планете беженцы, каковыми мы все являемся, становятся пленниками, 
они могут прокрасться в бегстве от своей неизмеримо широкой и большой сущности 
на Землю и оглушить себя в материи, в ставшем зримым духе; и могут забыть свои 
крылья, свою целостность и свой космический танец. Забвение может быть подарком,
 но и наркотиком. Поэтому я говорю: забвение является благословением и 
проклятьем этой Земли. 
    	Когда мы эссенциально будем побуждены вспоминать: когда нам хорошо? Когда 
всегда все удается, что мы намечаем? Когда мы имеем все, что нам нужно? Или 
когда важно, чтобы мы вспоминали о чем-то? 
    	В большинстве это моменты в нашем существовании, которые особенно глубоко 
западают в сознание и тем самым в воспоминание, при которых что-то ломается, 
происходит что-то важное или что-то очень сильное. Когда мы глубоко пугаемся, 
или происходит что-то плохое, то это может быть как узелок или криь: в нашем 
энергополе, или, говоря в общем, когда с этим связаны сильные чувства или 
значительные познания. Так, первыми картинами воспоминания об инкарнации почти 
всегда была вначале смерть, если это была неестественная и насильственная 
смерть, и вслед за ней уже другие картины из жизненных ситуаций до нее, или 
момент, когда было пережито экзистенциально глубокое и очень сильное чувство. 
Но если инкарнация очень нежно и спокойно шла к концу, то первое, о чем я 
вспоминала, было что-то, чем я была очень сильно или глубоко тронута, или я 
была полна мировой скорби. - Также первыми могут быть картины, в которых просто 
речь идет о чем-то очень существенным, что относится к