В 221 г. Юлия Меса убедила Ге-лиогабала усыновить Алексиана, объявив его 
Цезарем 
и соправителем. При этом ему присвоено было имя Марка Аврелия и Александра. 
Тогда же, вместе со своим приемным отцом, Александр получил консульство. 
Гелиогабал пожелал обучать его своим любимым занятиям - плясать, водить 
хороводы 
и принимать участие в исполнении жреческих обязанностей. Но мать отвращала 
Александра от занятий, постыдных и неприличных для государя; она тайно 
приглашала учителей всяких наук, занимала его изучением разумных предметов, 
приучала к палестрам и физическим упражнениям и давала ему эллинское и римское 
воспитание. Гелиогабал очень сердился на это и раскаивался в том, что сделал 
Александра сыном и соправителем. Всех его учителей он прогнал из императорского 

дворца, а некоторых даже казнил. Но чем более он впадал в распущенность, тем 
более благосклонно относились к Александру сенат и преторианцы. Они хранили и 
оберегали его, видя, что Гелиогабал всячески против него злоумышляет. Когда же 
император пожелал лишить своего приемного сына почестей Цезаря, воины открыто 
возмутились. Испуганный Гелиогабал сам привез Александра в преторианский лагерь,
 
чтобы успокоить их, но уже не смог пресечь мятежа: и он сам, и его мать были 
убиты, а Александр провозглашен императором (Теро-диан: 5; 7, 8).

Верховная власть досталась ему поначалу лишь по виду и названию, так как 
реально 
страной правили его мать и бабка. Чтобы пресечь всякие возмущения, они 
постарались заручиться поддержкой сената, избрав из его числа своими 
советниками 
шестнадцать наиболее достойных мужей.

По своей природе Александр обладал нравом тихим и мягким. За все годы его 
правления он не вынес ни одного несправедливого приговора, казни же без суда 
вообще прекратились (Геродиан: 6; 1). Он установил очень большое число разумных 

законов о правах народа и императорского казначейства. К ворам он был 
беспощаден, называя их единственными врагами государства (Лампридий: "Александр 

Север"; 16, 28). Если же и были в это время какие-то злоупотребления, то вина 
за 
них целиком лежит на Юлии Мамее, так как Александр всегда и во всем был 
послушен 
воле матери (Геродиан: 6; 1). Одевался он в белую незолоченую одежду, 
обыкновенные дорожные плащи и тоги, носил грубошерстные хламиды и туники без 
пурпура, подражая Септимию Северу. Брюки у него были белые, а не алые. 
Приветствия он принимал только по имени, словно был одним из сенаторов, лести 
не 
терпел и не любил. И был столь выдержанным, что никого не прогонял от себя, со 
всеми обращался ласково и приветливо, посещал своих заболевших друзей, даже тех,
 
кто занимал невысокое общественное положение. Он хотел, чтобы все высказывали 
ему свободно, что они думают, выслушивал то, что говорилось, и сам, подобно 
древним трибунам и консулам, часто выступал на сходках. В греческом красноречии 

он, правда, был более силен, чем в латинском. Говорят, что он писал неплохие 
стихи, имел музыкальные способности и был силен в астрологии. Он изумительно 
рисовал, замечательно пел, но никогда не делал этого в чьем-либо присутствии. В 

детстве он прилично играл на лире, на флейте, на органе и на трубе, но, став 
императором, перестал заниматься этим. Борцом он был превосходным, также 
отличался и в военном деле. День свой он обычно начинал со священнодействий в 
своем помещении для лавров, где у него стояли изображения и обожествленных 
государей (но только самых лучших и избранных), и некоторых особенно праведных 
людей, таких как Аполлоний, Христос, Авраам, Александр Македонский или Орфей, а 

равно и изображения предков. Затем он либо катался, либо ловил рыбу, либо гулял,
 
либо охотился. После он занимался государственными делами, которые, как правило,
 
не отнимали у него много времени, так как все они предварительно 
рассматривались 
его друзьями, а он утверждал или не утверждал их решение. Но в случае 
надобности 
он еще до рассвета начинал заниматься делами и сидел до позднего часа; при этом 

он никогда не скучал, никогда не сидел мрачным или разгневанным, но всегда 
сохранял одинаковое выражение лица и был весел при всяких обстоятельствах. Он 
отличался необыкновенной проницательностью, так что никто не мог обмануть его; 
если же кто-нибудь хотел ловко обойти его, того он сразу разгадывал и наказывал.


П