сставлены, перед лагерем нет ни палисада, ни рва, словно все думают, что 
Александр в страхе бежал. Ночью Александр незаметно переправился через реку и 
ударил на неприятеля, когда тот меньше всего этого ожидал. Многие были убиты в 
постели, а другие погибли при беспорядочном и паническом отступлении.

В это время некоторые из фи-ванских изгнанников вернулись в Фивы: кое-кто в 
городе подстрекал их к восстанию. Из кадмейского гарнизона они вызвали Аминту и 

Ти-молая и убили их за стенами Кад-меи, когда те не подозревали ничего худого. 
Явившись в народное собрание, изгнанники убеждали фиванцев отпасть от 
Александра, прельщая их свободой и избавлением от македонского ига. Так как они 

утверждали, что Александр умер в Иллирии, то речи их показались толпе особенно 
убедительными. Молва о смерти Александра разрасталась и шла с разных сторон; 
прошло действительно немало времени, как от него не приходило никаких известий. 

И как это обычно бывает в таких случаях, люди, не разузнав, как обстоит все на 
самом деле, выдавали желаемое за действительное.

Когда Александр узнал о событиях в Фивах, он отнесся к ним очень серьезно. 
Александр уже давно держал в подозрении Афины и считал, что дерзкое предприятие 

фиванцев может увенчаться успехом, если к ним примкнут лакедемоняне, другие 
пелопоннесцы и этолийцы. Пройдя через Эордею и Элимиотиду, он перевалил через 
горы Стимфеи и Паравии и на седьмой день прибыл в Пелину в Фессалии. Выступив 
оттуда, он на шестой день вторгся в Беотию; фиванцы узнали о том, что Александр 

прошел через Фермопилы, когда он со всем войском был уже в Онхесте. На 
следующий 
день они увидели македонское войско под стенами Фив (Арриан: 1; 1- 7).

Сначала Александр не предпринимал никаких действий, давая фиванцам время 
одуматься и посовещаться; он предполагал также, что один город не осмелится 
выступить в одиночку против такой армии. И если бы фиванцы, уступая 
обстоятельствам, отправили к македонцам посольство, прося мира и согласия, то 
Александр охотно пошел бы на переговоры и удовлетворил бы все их просьбы. Ему 
хотелось покончить со смутами в Элладе и целиком заняться войной с персами. 
Теперь же, видя, что фиванцы ни во что его не ставят, он решил сравнять город с 

землей и таким страшным делом отвратить от попыток к отпадению всех, кто 
собирался на это отважиться. Выстроив войско в боевом порядке, он приказал 
объявить: кто из фиванцев пожелает, тот может явиться к нему и стать причастным 

к миру, установленному для всей Эллады. Фиванцы по своей гордости также 
ответили 
объявлением: с какой-то башни они провозгласили, что каждый, кто желает с 
помощью персидского царя и фиванцев освободить эллинов и уничтожить тирана 
Эллады, пусть прихо-Дит к ним. Александра это чрезвычайно оскорбило; вне себя 
от 
гнева он решил страшно наказать фиванцев Щиодор: 17; 10).

Когда начался бой, фиванцы опрокинули отряд Пердики и лучников, но при этом 
сами 
растянули и потеряли строй. Видя это, Александр бросил на них выстроенную 
фалангу, которая и оттеснила их за ворота. Фиванцы бежали в таком ужасе, что, 
теснимые в город через ворота, они не успели эти ворота закрыть. Вместе с ними 
ворвались те македонцы, которые бежали сразу за ними. Навстречу победителям 
выступил македонский гарнизон из Кадмеи. Какое-то время отряды фиванцев еще 
держались у храма Амфиона. Когда же македонцы стали нажимать на них со всех 
сторон, а Александр появлялся то тут, то там, фиванцы обратились в бегство. И 
тогда началось беспорядочное истребление уже не защищавшихся фиванцев, причем 
жестокость проявляли не столько македонцы, сколько фо-кейцы и беотийцы; одних 
из 
фиванцев застигали в домах, некоторые пытались сопротивляться, другие молили о 
пощаде, припав к жертвенникам, но жалости не было ни к женщинам, ни к детям.

Это бедствие, постигшее Фивы, потрясло остальных эллинов не меньше, чем самих 
участников этого дела: величие взятого города, стремительность покорения, 
неожиданное поражение и неожиданная победа - все их потрясало. Но еще более 
поразила жестокость, с которой Александр расправился с побежденными. Александр 
поручил распорядиться судьбой Фивсоюзникам, принимавшим участие в этом деле; те 

решили поставить в Кадмее гарнизон, город же срыть до основания, а землю, кроме 

священной, разделить между союзниками; детей, женщин и фиванцев, оставшихся в 
живых, кроме жрецов, жриц, друзей Филиппа и Александра и македонских проксенов, 

продать в рабство. Рассказывают, что Александр, из уважения к Пиндару, сохранил 

дом поэта и спас его потомков. Сверх того союзники постановили восстановить 
О