ержал славную победу, Александр мрачнел и говорил, обращаясь к сверстникам: 
"Отец все забирает себе сам. Мне с вами не достанется совершить ни одного 
великого, блистательного дела". Уже с раннего детства он ревновал к отцовской 
славе и старался соперничать с ним. В связи с этим рассказывают такую историю. 
Однажды Филоник привел Филиппу Букефала, предлагая его за 13 талантов. 
Спустились на равнину испытать лошадь - она оказалась норовистой и совершенно 
неукротимой: сесть на себя она не давала, не слушалась никого из спутников 
Филиппа и перед каждым взвивалась на дыбы. Филипп рассердился и приказал уже 
увести коня, потому что он совершенно дик и необъезжен, но Александр, 
находившийся здесь, воскликнул: "Какую лошадь теряют по своему неумению 
обращаться с лошадьми". Филипп заметил ему: "Ты порицаешь старших, будто сам 
знаешь и умеешь больше!" "Конечно, - ответил тот, - я с ней лучше справлюсь, 
чем 
кто-нибудь другой!" "А если нет, то как наказать тебя за дерзость?" - спросил 
Филипп. "Я заплачу цену лошади", - сказал Александр. Поднялся смех; отец с 
сыном 
точно условились насчет денег. Александр тут же подбежал к лошади, взял ее за 
узду и повернул к солнцу: по-видимому, он заметил, что конь начинает 
беспокоиться при виде собственной двигавшейся перед ним тени. Немного пробежав 
с 
ним рысью, Александр вскочил на Букефала и крепко уселся верхом. Конь помчался 
вперед. Спутники Александра сначала замерли от страха и молчали; когда же 
Александр повернул прямо к ним, гордый и ликующий, все подняли радостный крик; 
отец же, говорят, прослезился от радости, а когда сын сошел с коня, поцеловал 
его в голову и сказал: "Дитя мое, поищи царства по себе; Македония для тебя 
тесна".

Александр упорствовал в споре, если его принуждали. Насилие его возмущало, а 
убеждением легко было направить его на должный путь. Филипп и сам старался 
скорее убеждать его, а не приказывать. Не особенно доверяя надзору и влиянию 
учителей, обучавших Александра, он пригласил Аристотеля, самого знаменитого 
философа и ученого. Под его руководством Александр изучал не только этику и 
науку об управлении государством, но был также приобщен к учениям сокровенным и 

более глубоким, которые именовались "изустными и тайными". Аристотель также 
привил Александру любовь к медицине. Позже Александр не раз рекомендовал в 
письмах своим друзьям способы лечения и образ жизни. Он вообще любил науку и 
был 
любознателен. Считая, что "Илиада" возбуждает к воинской доблести, он взял ее 
экземпляр, исправленный Аристотелем, и, по сообщению Окесикрита, держал его 
всегда под подушкой вместе с кинжалом. Аристотелем он вначале восхищался и 
любил 
его, по собственным словам, не меньше отца. Впоследствии он стал относиться к 
нему подозрительно; зла не делал, но в отношениях не было прежней горячей 
любви: 
они охладели друг к другу. Однако любовь к философии, врожденная и возрастающая 

с годами, не иссякла в его душе.

Когда Филипп отправился в поход против греков, Александру было 16 лет. 
Оставшись 
полноправным распорядителем македонских дел и государственной печати, он 
покорил 
отпавших мэдов, взял их город, выгнал варваров и поселил здесь пришельцев из 
разных городов, а сам город назвал Александ-рополем. Он лично принимал участие 
в 
битве против эллинов при Херонее и, говорят, первый бросился на "священный" 
отряд фи-ванцев. Филипп после этого особенно полюбил сына и радовался, когда 
македонцы называли Александр царем, а его полководцем. Однако домашние 
неурядицы, вызванные браками и любовными похождениями Филиппа, привели к 
тяжелому раздору, который Олимпиада, женщина с тяжелым характером, ревнивая и 
раздражительная, еще более обостряла, подстрекая Александра против отца. В 
полной мере этот раздор выявился на свадьбе Филиппа с Клеопатрой, молоденькой 
девушкой, в которую Филипп страстно влюбился. Ее дядя Аттал, подвыпивши, 
предложил македонянам помолиться о том, чтобы от Филиппа и Клеопатры родился 
законный наследник царства. Александр рассердился и крикнул: "А, по-твоему, 
болван, я незаконный?" - и швырнул в Ат-тала чашей. Филипп бросился на 
Александра с мечом, но, к счастью для обоих, споткнулся, раздраженный и пьяный, 

и упал. "Вот человек, - сказал Александр, - который собирается перешагнуть из 
Европы в Азию, а свалился, шагая от ложа к ложу!"

После этой пьяной дерзости Александр взял с собой Олимпиаду и, устроив ее в 
Эпире, жил сам У иллирийцев. В это время коринфянин Демарат, друг царского дома,
 
привыкший говорить с царем откровенно, приехал к Филиппу. После первых 
приветствий Филипп спросил, в согласии ли живут между собой эллины. "Тебе, 
Филипп, как раз и пристало заботиться об Элладе, когда в твоем собственном доме 

такая распря по твоей вине", - заметил Демарат. Филипп одумался, послал в 
И