— Мало  что  мне  глянется! —  с  деланной обидой  ответил Спирька. —
Слышно, у него родители славные люди.
     — Смирные, пашня небольшая...
     «Вот это как раз хорошо! —  подумал Спирька,  но  смолчал. —  Больших
пашен и капиталов нам не надо».
     — Да уж, конечно, Илья ей лучше подходит, чем Терешка или Жеребцов!
     — Ты уж не уговаривай,  тут без тебя все сладится! Тебе за сватовство
не отломится.  Она от этого Ильи без ума: как увидела тот раз в Уральском,
да еще прежде тут...  Я пошутил, сказал, что ты Илью завтра ушлешь вперед,
так  она  даже съесть меня хотела,  как будто я  виноват;  и  мать уж  мне
выговаривала,  что это за шутки, —  ей же хочется побыть с парнем. Ты меня
тоже знаешь.  Я  вот  весь тут...  Меня золотом или  еще чем взять нельзя.
Дочь —  живая душа.  А я и так охотник,  знаешь сам — Лосиная Смерть, люди
прозвали...  Если кто  попробует сунуться силой,  я  положу у  порога.  Ни
Терешке, ни Жеребцову, не спущу никому. Добром — пожалуй... Охаживай!.. Ее
слово для меня закон. Кого она любит — кто бы ни был!
     — Был бы я  молодой,  сам на ней женился,  ей-богу... —  вдруг сказал
Иван. — Взял бы меня в зятья? Я бы с попами все уладил.
     Спирька смолчал.
     — Где-то близко пароход ночует, слышишь, что-то гудит? — сказал он. —
Ну, пора спать. Вместе ляжем, тут прохладно.
     Утром Родион пришел за Бердышовым.
     Дуня побежала помогать тетке,  приготовила гостям завтрак,  поставила
самовар. Она принесла парням чистое полотенце, улыбнулась, заглянув Илье в
глаза, когда он мылся, и сама смутилась.
     — Ну что, ребята, нагулялись вчера? — спрашивал Родион у парней.
     — Я слыхал,  из-за Дуни вчера парни чуть стенка на стенку не вышли, —
весело заговорил Иван. —  А зачем тебе, Дуня, молодые? Полюби меня. Я хочу
жениться на тебе.
     Все засмеялись.
     — Ты не шибко богатый, —  пропуская табачный дым через усы, заговорил
Родион. — С тобой она всю жизнь в бедности промается.
     — Я ведь Илью прихватил,  чтобы он отбил тебя у женихов, а теперь сам
не рад. Я думал: твоих женихов по шапке — и сам попробую...
     — Ах,   дядя,   язык  у  тебя  без  костей! —  в  досаде  воскликнула
покрасневшая девушка.
     Илья ухмылялся. Он и в ус не дул. Иван — он знал — шутит. Такие шутки
ему были как раз по душе: похоже, Иван в самом деле хотел его тут женить.
     Ваське тоже нравилась Дуня.  Не  хотелось сводить с  нее глаз,  такая
была она красивая, светлая. Но еще понравилась ему «городская» Поля.
     Васька посмотрел в  окно,  на  поля спелых хлебов.  Он вспомнил,  что
тамбовцы разговаривали вчера  про  уборку урожая.  Выражение озабоченности
мелькнуло в глазах мальчика.  «У отца,  верно,  тоже хлеб созрел».  Ваську
потянуло к своим, в семью...
     Вдруг на реке раздался гудок.
     — Сейчас пароход остановлю, — сказал Иван.
     Он выскочил в дверь, с разбегу прыгнул в лодку и поднял парус.
     — Как он сообразил парус схватить,  учуял, откуда ветер? — удивлялись
тамбовцы.
     — Живо учует. Это же зверь, а не человек, — заметил Родион.
     Где-то  за  островами шел пароход.  У  нижнего конца протоки Бердышов
остановил судно. Пароход подошел к Тамбовке.
     — Иван пароход остановил!  Мы другой раз всей деревней молим, хоть бы
что: не берут, только обругают в трубу-то!..
     Спирька задумчиво стоял с  ружьем.  «Он думает,  я ничего не понимаю,
куда он гнет. Нет, отец видит, не баран!»
     — Савоська,  поедешь  на  лодке, —  говорил Иван,  сойдя  с  судна. —
Дождешь остальных с  Горюна.  Будешь старшим.  А  мы —  на  пароходе.  Ну,
Спиридон,  прощай!  Скоро церковь в Уральском откроется, Дуня, приезжай! —
Иван подмигнул ей, показывая на Илью. — И меня не забывай!..
     Меха погрузили на судно. Иван простился. Терешка с завистью наблюдал,
как Илья и Васька взошли по сходням. Грустная Дуняша стояла на берегу.
     — Ну,  Дуня,  приезжай к нам.  Жениха тебе найду хорошего! —  крикнул
Иван с борта. — Богатого!
     Пароход отвалил. С замиранием сердца Васька сидел в каюте. Он впервые
в жизни был на пароходе.  Тут все ново,  все чудесно.  В иллюминатор видны
зеленые берега,  скалы,  острова.  Когда пароход перевалил реку, далеко за
синим  простором вод  чуть  виднелись крыши  Тамбовки.  Неустанно шумели и
стучали колеса, работала машина, дрожал корпус парохода.
     Пришел Иван и позвал парней на верхнюю палубу.
     Голубая даль  реки в  легких волнах открылась Ваське как  на  ладони.
Громадная площадь ее со всеми водоворотами и  течениями,  видимыми сверху,
бежала на пароход.
     — Это не то что по Горюну на шестах.  Верно,  Илья? А ты, Илья, ты бы
хоть помахал на прощание.
     Илья молчал.  Он  так обрадовался,  попав на  пароход,  что как-то не
догадался посмотреть на берег, забыл про Дуню. Когда Илья опомнился, берег
был уж далеко.  Подымаясь на судно,  он даже не подумал,  провожает ли его
Дуня.  И вот вспомнил, когда