сказала: “Что ты сомневаешься во Мне? Я такая 
же женщина, как ты видишь”. Перекрестила меня и замолчала.
Но мы ехали по полю и по большой дороге. Оглянулся я в стекло и вижу с обеих 
сторон по дороге множество народа – иные стоят, а иные на коленях стоят, и все 
подняли руки кверху и кланяются нам, а я все удивляюсь, смотря на них. Чем 
далее едем, тем больше народу Взглянул я в переднее стекло и увидел 
великолепную церковь: вся снаружи вызолоченная и превысокая, какой у нас в 
Киеве нет и не было. Подъезжаем мы к церкви, отворились дверцы, и выходит Она с 
поддержкою лакеев. Она взглянула на меня и сказала: “Выходи и ступай за мною”. 
Я вышел из кареты и пошел за Нею по устланным коврам персидским и пришел в оную 
церковь. Она остановилась напротив аналоя и сказала мне: “Становись и ты по 
левую сторону”, – я вижу, что на аналое крест и Евангелие; все это удивляло 
меня. Она сказала священнику: “Венчайте”. Я, испугавшись, осмелился уже 
сказать: “Ваше Величество! Ведь я монах”. Потом, по правилу церковному, как 
должно, отпели: “Исайе, ликуй”. Она взяла меня за руку и водила вокруг аналоя. 
По окончании приложились к иконам, и тут уж начали нас поздравлять; но я 
смотрю: все сторонние люди, в крестах и кавалериях, и никого из них знакомого 
не видел. Пошли из церкви, сели в карету и поскакали скоро опять. Я сомневался,
 – куда меня теперь повезут? Ехали столько же времени и приехали опять в Лавру, 
прямо в наместнический дом. Подъехавши к крыльцу, Она вышла из кареты и говорит 
мне: “Ступай же и ты”. Тут встретило нас множество народа, но более министров и 
генералов, а лица их мне совсем незнакомы, только наш митрополит Серапион, 
который уже давно без ног и из комнаты не выходит. Мы, войдя в залу, сели рядом 
в креслах; тут начали нас поздравлять с законным браком, а мы откланивались. 
Потом пошла Она в другую залу и мне приказала следовать за Нею. Войдя в оную, 
увидели мы, что фрейлины держат большую вощанку во всю залу, которая ветха и 
совсем худая. Она, подойдя к ней, сказала мне: “Видишь, что она худа, так 
следует тебе оную исправить заново”. За сим пошла в залы, я за Нею тоже вышел. 
По выходе оттуда, села в карету и сказала: “Прощай”. Выехала опять в ворота, а 
я остался по-прежнему в Лавре. Оглянувшись назад, уже на крыльце никого больше 
не видел из провожатых; тут я задумался – куда идти? – и решился возвратиться 
опять в свою келью; сел на том же кресле, где и книга еще раскрытая осталась, и 
задумался: что со мною это случилось? И вздумал пойти к своему духовнику, отцу 
Вассиану, и рассказал ему, какое со мною случилось происшествие, и он мне на 
оное сказал: “Это к тебе приходила Царица Небесная, а что повенчан ты с Нею 
браком, то значит – благословение на тебе Божие и будешь ты архиереем, т. е. 
владыкою, и дана будет тебе худая епархия, которую ты должен исправить 
непременно, что означала большая ветхая вощанка”».
На границе Киевской и Херсонской губерний, в селении Сухая Калигорка, имеется 
чудотворная икона Богоматери. Среди привесок на ней есть серебряная пуля весом 
в полфунта. В церковной записи о ней говорилось следующее:
В 1828 году во время русско-турецкой войны, полковник С. 3., проходя со своим 
войском по этой местности, стоял на квартире вблизи села и посетил местный храм,
 где молился пред чудотворной иконой. На войне он был ранен. Осколок пули 
застрял около сердца, так, что врачи не надеялись его вылечить. Ухаживавший за 
раненым денщик видел во сне старца (храм в Сухой Калигорке – во имя апостола 
Иоанна Богослова), который велел ему сказать своему барину, чтобы тот обратился 
за помощью к Пресвятой Богоматери. Раненый полковник поверил денщику и стал 
усердно молиться Пречистой Владычице о своем выздоровлении, при этом вспомнив 
чудотворный Калигорский образ. Затем, в первый раз за трое суток, он уснул.
Во сне раненый увидел женщину, лицом подобную изображению на Калигорской иконе. 
Она рукой вынула пулю и сказала: «Встань!» Пробудившись, полковник увидел около 
себя на постели выпавший из груди осколок. По окончательном выздоровлении своем 
он велел сделать серебряную пулю, вложить в нее тот осколок и вычеканить на 
пуле сердце со словами около него: «С. 3.» и «Чем ранен, близ чего, то в жертву 
приношу». Вместе с пулей полковник прислал и письмо, в котором сообщал о 
случившемся с ним.

Несколько раз являлась Богоматерь в Киево-Печерской лавре иеро-схимонаху 
Парфению. Перед рукоположением во священство он имел следующее видение. «Вижу я,
 – рассказывал он, – что вхожу в алтарь Великой церкви, как бы уготовляясь к 
служению. У престола стоит неведомый мне архиерей в полном облачении, одесную 
Жена благолепная в царской одежде, а на престоле Евангелие в необычайном сиянии.
 Святитель говорит мне: “Пафнутий (имя Парфения до пострижения), возьми 
Евангелие и священнодействуй”. А я, пораженный светом, окружающим престол и 
Евангелие, говорю: “Не дерзаю, Владыко святый, приблизиться к престолу святому, 
не только прикоснуться к Евангелию…” Тогда предстоящая Царица говорит мне 
неизреченно сладким голосом: “Возьми, Пафнутий, Я по