|
откажется от дружбы с римским народом столь же охотно,
как искал ее. Что он переводит в Галлию массу германцев, это он делает для
своей безопасности, а не для завоевания Галлии: доказательством служит то, что
он пришел сюда по просьбе галлов и вел войну не наступательную, но
оборонительную. Он пришел в Галлию раньше, чем римский народ. До сего времени
войско римского народа ни разу не выходило за пределы Провинции Галлии. Что
Цезарю нужно? Зачем он вступает в его владения? Эта Галлия – его провинция, как
та – римская. Как ему самому не следовало бы позволять вторгаться в наши земли,
так и с нашей стороны несправедливо вмешиваться в его права. Цезарь говорит,
что сенат назвал эдуев братьями; но он не до такой степени груб и невежествен,
чтобы не знать того, что ни в последнюю войну с аллоброгами (22) эдуи не
помогали римлянам, ни сами в борьбе с ним и с секванами не пользовались помощью
римского народа. Ему приходится догадываться, что дружба с эдуями – простой
предлог и что войско, которое Цезарь держит в Галлии, он держит для уничтожения
Ариовиста. Если Цезарь не уйдет и не выведет отсюда своего войска, то он будет
считать его не другом, а врагом; и если его убьет, то этим доставит большое
удовольствие многим знатным и видным римлянам: это ему известно от их
собственных гонцов, и его смертью он мог бы купить расположение и дружбу всех
их. Но если Цезарь уйдет и предоставит ему беспрепятственное обладание Галлией,
то он отплатит ему большими услугами и все войны, какие Цезарь пожелает вести,
доведет до конца без всяких хлопот и риска для Цезаря.
45. Цезарем много было сказано о том, почему он не может отказаться от этого
дела: ни его личная политика, ни политика римского народа не позволяют покидать
заслуженных союзников; далее он не признает за Ариовистом больше прав на Галлию,
чем за римским народом. Кв. Фабий Максим победил арвернов и рутенов (23),
однако римский народ простил их, не обратил их страны в свою провинцию и не
обложил данью. Если считаться с давностью, то власть римского народа над
Галлией более законна, чем какая бы то ни было другая; а если усвоить себе
точку зрения римского сената, то Галлия должна быть свободной, так как,
несмотря на победу над ней, он оставил за ней самоуправление.
46. В этот момент беседы Цезарю дали знать, что всадники Ариовиста приближаются
к холму, наскакивают на наших и пускают в них камни и копья. Цезарь прекратил
переговоры, отступил к своим и отдал им строжайший приказ не отвечать на
неприятельские выстрелы. Хотя он видел, что сражение с конницей отнюдь не
опасно для отборного легиона, но считал недопустимым, чтобы после поражения
врагов могли говорить, что он во время переговоров напал на них вероломно. В
солдатской среде скоро стало известно, с какой наглостью Ариовист отказывал
римлянам в каких бы то ни было правах на Галлию, как его всадники напали на
наших и как этим переговоры были прерваны. Все это подняло в войске бодрость и
боевой пыл.
47. На другой день Ариовист отправил к Цезарю послов с заявлением, что он
желает продолжать начатые, но еще не оконченные переговоры: пусть Цезарь снова
назначит для них день или, если он этого не желает, пусть пришлет послом
кого-либо из своих приближенных. Но Цезарь не видел оснований для возобновления
переговоров, тем более что уже накануне германцев нельзя было удержать от
обстреливания наших. Отправить послом кого-либо из своих – это значило бы
подвергнуть посла большой опасности и отдать в жертву людям диким. Наиболее
целесообразным показалось послать к нему Г. Валерия Прокилла, сына Г. Валерия
Кабура, и М. Меттия. Первый был очень храбрым и образованным молодым человеком,
отец которого получил римское гражданство от Г. Валерия Флакка; (24) он
пользовался доверием Цезаря и, сверх того, знал галльский язык, на котором
Ариовист бегло говорил от давнего пребывания в Галлии. Наконец, у германцев не
было причины оскорбить его. А Меттий был связан с Ариовистом узами
гостеприимства. Цезарь поручил им узнать, что говорит Ариовист, и сообщить ему.
Но когда Ариовист увидал их у себя в лагере, то он закричал в присутствии
своего войска: зачем они пришли к нему? может быть, шпионить? Они пытались было
отвечать, но он не дал им говорить и приказал наложить на них цепи.
48. В тот же день он двинулся вперед и стал лагерем в шести милях от лагеря
Цезаря под горой. На следующий день он провел свои войска мимо лагеря Цезаря и
разбил свой лагерь в двух милях сзади него, чтобы отрезать Цезаря от хлеба и
другого провианта, подвозимого из страны секванов и эдуев. С этого дня Цезарь в
течение пяти дней подряд выводил свои войска и выстраивал их перед лагерем,
чтобы дать Ариовисту сражение, если он того захочет. Но Ариовист все эти дни
держал войско в лагере и завязывал ежедневно только конные стычки. Это был
особый род сражений, в котором германцы были опытны. У них было шесть тысяч
всадников и столько же особенно быстрых и храбрых пехотинцев, которых каждый
всадник выбирал себе по одному из всей пехоты для своей личной охраны: эти
пехотинцы сопровождали своих всадников в сражениях. К ним всадники отступали:
если положение становилось опасным, то пехотинцы ввязывались в бой; когда
кто-либо получал тяжелую рану и падал с коня, они его обступали; если нужно
было продвинуться более или менее далеко или же с большой поспешностью
отступить, то они от постоянного упражнения проявляли такую быстроту, что,
держась за гриву коней, не отставали от всадников.
49. Видя, что Ариовист не покидает своего лагеря, Цезарь выбрал, во избежание
дальнейшей задержки провианта, удобное место для лагеря по ту сторону лагеря
германцев, приблизительно в шестистах шагах от него, и двинулся туда в боевом
порядке тремя линиями. Первой и второй линиям приказано было стоять под оружием,
а третьей укреплять лагерь. Это место, как упомянуто было, отстояло от
неприятеля приблизительно на шестьсот шагов. Ариовист послал туда около
шестнадцати тысяч человек налегке со всей конницей, чтобы наводить на наших
страх и мешать постройке укреплений. Тем не менее Цезарь не отменил своего
прежнего распоряжения и приказал двум линиям отражать вр
|
|