а полная анархия; опасались гражданской войны и государственного переворота. 
Сенат принужден был прибегнуть к «крайнему» постановлению (senatus consultum 
ultimum), в силу которого Помпей, находившийся в окрестностях Рима в звании 
проконсула Испании, был выбран в консулы sine collega с чрезвычайными 
полномочиями и с обязательством произвести набор во всей Италии (см. речь 
Цицерона в защиту Милона и комментарий к ней ученого грамматика времен начала 
империи, Аскония Педианского).
4. См. VI, 44.
5. Помпей ввел войско в Рим и под его охраной водворил некоторый порядок.
6. См. I, 28.
7. См. гл. 3.
8. См. гл. 33.
9. См. III, 22.
10. См. гл. 27.
11. См. гл. 44.
12. См. гл. 19.
13. См. I, 31 и VI, 12.
14. Текст в начале этой главы (nam ut – vehementer timebat) неисправен.
15. См. II, 4.
16. См. о них гл. 39.
17. См. I, 6.
18. Брат Валерия Прокилла, о котором см. I, 47.
19. О Коте см. гл. 32.
20. Его надо отличать от Эпоредорига, упомянутого в гл. 39 этой книги.
21. О крепостной войне см. приложение, § 5.
22. См. IV, 21, а также VIII, 23.
23. Об Эпоредориге и Виридомаре см. гл. 38 сл. этой книги.
24. См. I, 33 и 40.
25. Военный плащ полководца (poludamentum) был пурпурового цвета.
26. О сдаче Верцингеторига рассказывается в других источниках с разными 
эффектными подробностями. Например, по рассказу Плутарха («Биография Цезаря», 
гл. 27), Верцингеториг надел на себя лучшее оружие, украсил своего коня, 
объехал сидевшего Цезаря, затем слез с коня, снял с себя вооружение и молча сел 
около Цезаря. Он был отвезен в Рим и там посажен в тюрьму: в 46 году до н. э. 
он был проведен на триумфе и затем казнен.




Книга восьмая (Авл Гирций)

Твои постоянные просьбы, Бальб (1), заставили меня наконец взяться за очень 
трудное дело, от которого я изо дня в день отказывался; иначе отказ этот стали 
бы объяснять не трудностью предмета, но моей ленью. Ввиду отсутствия связи 
между ранними и последующими сочинениями нашего Цезаря я продолжал его записки 
(«О Галльской войне») и довел его последний неоконченный труд о событиях, 
начиная с похода в Александрию, не до конца междоусобной распри, которого мы не 
видим, но до конца жизни Цезаря. О, если бы мои читатели могли знать, как 
неохотно взялся я за эту работу! Тогда им легче было бы избавить меня от 
обвинения в глупости и притязательности, именно что я сам отвел себе 
центральное место среди сочинений Цезаря. С каким старанием ни обрабатывали 
другие писатели свои сочинения, но, по общему признанию, ни одно из них не 
может сравниться по изяществу формы с этими записками. Они были изданы с целью 
сообщить будущим историкам достаточные сведения о столь важных деяниях; но они 
встретили такое единодушное одобрение, что, можно сказать, у историков 
предвосхищен материал для работы, а не сообщен им. Но этому обстоятельству мы 
имеем право удивляться более, чем кто-либо другой: все другие знают красоту и 
обработанность его сочинений, а мы знаем также, с какой легкостью и быстротой 
он их написал. Но Цезарь был не только весьма искусным и изящным стилистом: он 
обладал также истинным умением излагать свои замыслы. Что касается меня, то мне 
даже не удалось принять участия в александрийской и африканской войнах; хотя 
войны эти я отчасти знаю из рассказов самого Цезаря, но, конечно, мы иначе 
слушаем то, что непосредственно пленяет нас новизной и изумительностью 
передаваемых событий, чем то, о чем мы должны будем говорить как свидетели. Но, 
впрочем, запасаясь всевозможными оговорками во избежание сравнения меня с 
Цезарем, я, несомненно, тем самым навлекаю на себя указанное обвинение в 
притязательности, именно, что я как будто бы думаю, что кто-либо действительно 
признает возможным сравнивать меня с Цезарем. Прощай!
* * *
1. Так как Цезарь покорил всю Галлию и, начиная с прошлого лета, все время без 
перерыва провел в военных действиях, то он хотел дать своим солдатам отдых на 
зимних квартирах от их напряженных трудов. Но стали приходить известия, что 
многие общины единовременно задумывают возобновить войну и составляют тайные 
заговоры. В качестве правдоподобной причины этого обстоятельства указывали на 
общераспространенное среди галлов убеждение, что какая бы боевая масса ни была 
сосредоточена в одном месте, она не может дать должный отпор римлянам; но если 
несколько общин откроют военные действия в различных пунктах одновременно, то 
армия римского народа не будет иметь ни времени, ни сил энергично воевать во 
всех пунктах и всюду поспевать со своей помощью; но только ни одно племя не 
должно отказываться от этой неприятной участи, если благодаря такому выигрышу 
времени остальным удастся отвоевать себе свободу.
2. Чтобы не дать этим мечтаниям галлов укрепиться, Цезарь назначил комендантом 
своего зимнего лагеря квестора М. Антония, а сам в сопровождении конного отряда 
отправился накануне январских Календ из города Бибракты к 13-му легиону, 
стоявшему, по его распоряжению, на эдуйской границе в области битуригов, и 
присоединил к нему зимовавший по соседству 11-й легион. Оставив по две когорты 
(от каждого легиона) для охраны обоза, он двинулся с остальным войском в 
богатейшую область битуригов, так как при обширности их земель и 
многочисленности городов зимовавший у них легион не мог бы удержать их от 
приготовлений к войне и от заговоров.
3. Благодаря внезапному появлению Цезаря произошло то, что и должно было 
произойти с врагами, не успевшими приготовиться и жившими разбросанно: поселяне,
 которые жили без всяких опасений, были застигнуты нашей конницей врасплох 
прежде, чем они могли спастись бегством в города. А именно Цез