л городом, так как горожане, 
значительная часть которых была призвана на войну, были устрашены этой 
неожиданностью. Восстановив мост, который в предыдущие дни был сломан 
неприятелями, он перевел войско и пошел на Лутетию по течению реки. Узнав об 
этом от бежавших из Метиоседа, неприятели приказали сжечь Лутетию и сломать 
городские мосты, а сами покинули болото у берегов Секваны и расположились 
против Лутетии и лагеря Лабиэна.
59. Уже говорили, что Цезарь отступил от Герговии, уже ходили слухи об 
отпадении эдуев и об удачном ходе восстания Галлии, а галлы в разговорах друг с 
другом утверждали, что Цезарь отрезан от своего маршрута и от Лигера и из-за 
недостатка провианта вынужден был спешно отступить в Провинцию. При известии об 
отпадении эдуев белловаки, которые уже и раньше были ненадежными (15), стали 
собирать войска и открыто готовиться к войне. Тогда Лабиэн, ввиду полной 
перемены положения, понял, что ему надо принять совершенно иное решение. Теперь 
он помышлял уже не о дальнейших завоеваниях и наступательных действиях против 
неприятеля, но о том, как бы отвести назад свое войско без потерь в Агединк. 
Действительно, с одной стороны ему угрожали белловаки, считавшиеся самым 
храбрым в Галлии племенем, с другой – против него стоял Камулоген с готовым к 
бою и хорошо снаряженным войском; кроме того, его легионы были совершенно 
отрезаны большой рекой от резервного отряда и обоза. При таких внезапных 
затруднениях он стал искать выхода в смелом решении.
60. Под вечер он созвал военный совет, на котором потребовал от присутствующих 
точного и энергичного исполнения своих приказаний; затем распределил между 
римскими всадниками команду над судами, выведенными из Метиоседа, с приказом 
пройти без шума по окончании первой стражи четыре мили вниз по течению реки и 
там поджидать его. Пять когорт, которые он считал наименее боеспособными, он 
оставил для прикрытия лагеря; а пять остальных из того же легиона должны были 
выступить в полночь вверх по реке со всем багажом и с большим шумом. Он 
разыскал и лодки и направил их туда же с приказом как можно сильнее бить 
веслами. А сам немного спустя в полной тишине выступил с тремя легионами по 
направлению к тому пункту, где должны были причалить суда.
61. Когда он прибыл сюда, то при поддержке внезапно поднявшейся бури застиг 
врасплох неприятельских разведчиков, расставленных вдоль по всей реке. Под 
надзором римских всадников, на которых была возложена эта задача, римская 
пехота и конница были быстро переправлены на другой берег. Почти в то же самое 
время на рассвете враги получили известие, что в римском лагере происходит 
необычный шум, что вверх по реке движется большой отряд и в том же направлении 
слышны удары весел, а несколько ниже переправляют солдат на судах. При этом 
известии враги решили, что легионы переправляются в трех местах и что римское 
войско в полной панике от измены эдуев собирается бежать. Тогда они также 
разделили свои силы на три отряда. Против римского лагеря они оставили один 
отряд, другой, небольшой, отправили в направлении Метиоседа с приказом 
двигаться вперед по мере движения судов, а остальные силы повели против Лабиэна.

62. На рассвете наши были все переправлены, и в то же самое время были видны 
враги, стоявшие в боевом строю. Лабиэн, ободряя солдат, просил их не забывать о 
своей прежней храбрости и счастливых сражениях и представлять себе, что перед 
ними сам Цезарь, под предводительством которого они часто побеждали врагов. 
Затем он дает сигнал к бою. При первой схватке на правом фланге, где стоял 7-й 
легион, враги были опрокинуты и обращены в бегство; на левом, который был занят 
12-м легионом, первые ряды неприятелей пали под ударами копий, но остальные 
оказывали очень упорное сопротивление, и никто не давал повода заподозрить себя 
в желании бежать. Сам неприятельский предводитель Камулоген находился при своих 
бойцах и ободрял их. Победа все еще оставалась неопределенной; но когда 
трибунам 7-го легиона дали знать о том, что делается на левом фланге, они со 
своим легионом появились в тылу неприятеля и ударили на него. Однако и теперь 
никто не подался, но все были обойдены и перебиты. Ту же участь разделил и 
Камулоген. Что же касается тех, которые были оставлены для наблюдения за 
находившимся против них лагерем Лабиэна, то когда они услыхали о начале 
сражения, они пошли на помощь своим и заняли холм. Однако они не могли 
выдержать натиска наших победоносных солдат и смешались с бегущими, причем все, 
кто не нашел убежища в лесах и горах, были перебиты конницей. По исполнении 
этой операции Лабиэн вернулся в Агединк, где оставался обоз всей армии; отсюда 
на третий день он со всеми силами прибыл к Цезарю.
63. Как только отпадение эдуев стало известным, война приняла более широкие 
размеры. Повсюду рассылались посольства; эдуи старались соблазнить соседние 
общины всем, чем могли: влиянием, могуществом, подкупом. Они обладали 
заложниками, которых поместил у них Цезарь, и угрозой казнить их запугивали 
колеблющихся. Далее, они просили Верцингеторига прибыть к ним и сообща обдумать 
план военных действий. Добившись его прибытия, они настаивали на том, чтобы 
верховное руководство войной было предоставлено им, и так как это вызвало споры,
 то назначили общегалльский съезд в Бибракте. Со всех сторон собираются массами.
 Дело решается общим голосованием; все до одного признают главнокомандующим 
Верцингеторига. На этом съезде не было ремов, лингонов и треверов: первые два 
племени оставались верными союзу с римлянами, а треверы жили очень далеко, и их 
теснили германцы, вследствие чего они в продолжение всей войны не принимали в 
ней никакого участия и не посылали ни одной стороне вспомогательных отрядов. 
Эдуи очень огорчились потерей главенства, стали жаловаться на изменение своего 
положения и желали вернуть благоволение Цезаря; однако, раз решившись на войну, 
они не осмеливались действовать отдельно от других. Честолюбивые молодые люди – 
Эпоредориг и Виридомар неохотно подчинялись Верцингеторигу (16).
64. Тот требует от общин к определенному сроку заложников. Вс