результате которого ему пришлось 
отправиться в изгнание.
 6. Луций Варгунтей (106—53 гг. до н.э.) — сулланский командир, сенатор; в 76 
году вместе с Цицероном отправлял должность квестора, в 63 году, как и П. Сулла,
 принял участие в заговоре против сената; со всадником Г. Корнелием готовил 
покушение на Цицерона, сторонника Помпея и его политического представителя, 
расстроившееся из-за осторожности последнего; позже принял участие в походе 
Красса против парфян, во время которого погиб.
 7. Гней Тремеллий Скрофа (99—44 гг. до н.э.) — происходил из известного в Риме 
рода, гордившегося своим знаменитым предком — квестором 142 года Л. Тремеллием 
Скрофой, победителем Лжефилиппа Македонского. Сам Гн. Скрофа, 27-летний молодой 
человек, был избран Крассом на должность квестора нредпочительно перед другими, 
более опытными офицерами из-за тесной дружбы с его отцом.
 Скрофа-старший (ок. 129—ок. 68 (?) гг. до н.э.) до гражданской войны с 
марианцами и особенно после нее усиленно занимался сельским хозяйством и среди 
современников считался «первым во всех отраслях сельского хозяйства» (М. 
Варрон). О результатах его сельскохозяйственной деятельности М. Варрон, сам 
видный агрономический писатель, отзывался следующим образом: «Его имения 
обработаны так, что многим приятнее глядеть на них, чем на некоторые по-царски 
отделанные здания. К нему в усадьбу приезжали поглядеть не на картинные галереи,
 как к Лукуллу, а на хранилище для фруктов. Его сады, говорю, — сколок с 
верхнего конца Священной дороги, где за фрукты платят золотом».
 Но Скрофа-отец занимался не только садами. Он был выдающимся специалистом в 
области животноводства. Своим друзьям, занимавшимся, как и он, скотоводством, 
Скрофа говорил: «С раннего возраста я прилежно занимался хозяйством, а свиньи и 
для меня, и для вас, великие скотоводы, предмет, одинаково близкий. Кто из нас 
хозяйничает в имении так, чтобы не иметь свиней, и кто не слышал, как отцы наши 
называли лентяем и мотом человека, у которого в кладовой висела ветчина от 
мясника, а не из собственных имений?»
 Скрофа-младший в отличие от отца свою жизнь посвятил по преимуществу политике, 
выступая на форуме как сторонник М. Красса. В 70 году Скрофа-младший, «человек 
старых правил», «личность в высшей степени совестливая и добросовестная» 
(Цицерон), выступал в числе судей Г. Верреса и подал голос за его осуждение.
 8. Луций Квинкций (125—ок. 49 гг. до н.э.) — народный трибун 74 года, потомок 
широко известной фамилии, державшейся в политике демократического направления. 
Наиболее известным лицом в ней, предметом гордости всех сородичей был консул 
198 года Т. Квинкций Фламинин, победитель Македонии во второй Македонской войне 
и «освободитель Греции», удачливый посол в Вифинии (184 г.), изгнавший из жизни 
путем ловких переговоров с царем великого Ганнибала.
 Сам Л. Квинкций, избранный Крассом на роль начальника конницы, несмотря на 
бурную жизнь и возраст — ему исполнилось 53 года, был на удивление крепок, 
горяч, храбр и искушен во всех интригах и хитростях. Он по опыту хорошо знал 
службу в кавалерии, участвуя в 1-й Митридатовой войне с марианцами (он был 
правой рукой начальника конницы Суллы — Г. Антония).
 С такими помощниками, с армией в 30 тысяч человек пехоты и 2 тысячи конницы М. 
Красс спешил на соединение с консульскими войсками. Предполагалось, что он 
приведет их в порядок, наберет при необходимости новые когорты по деревням и 
разделается наконец с проклятым Спартаком, внушавшим теперь всем богатым 
римлянам горькое чувство и жестокий страх (Блаженный Августин).

 V

 Спустя три дня, после усиленного марша, Красс соединился с обеими консульскими 
армиями.
 Вручив консулам постановление сената о передаче ему всей власти в связи с 
войной против Спартака, Красс заслушал отчет своих старших коллег. Услышанное 
не радовало. И воины и офицеры от непрерывных поражений заразились паническими 
настроениями. Противник оказывался великолепно осведомленным о всем 
происходящем в римском лагере, о всяком шаге римского командования, о многих 
намерениях и планах. Секретная агентура Спартака сумела просочиться в легионы и 
разлагала их с помощью агитации. Все попытки помешать ей не приносили успеха.
 Передав консулам распоряжение сената немедленно возвращаться в Рим (чему они, 
измученные, потерявшие веру в себя и подавленные стыдом, без сопротивления 
подчинились), Красс взялся наводить порядок в консульских войсках. Созвав 
солдат на сходку, он стал резко упрекать их за малодушие и трусость, позорящие 
Рим, повелитель многих народов, и кончил следующим заявлением:
 — Я решил за непрерывные поражения, которые вы позволяете себе нести от 
собственных рабов, подвергнуть вас старинному наказанию — децимации, казни 
каждого десятого.
 Заявление Красса привело офицеров консульских армий в ужас. Подобное наказание 
не применялось уже очень давно и считалось совершенным анахронизмом. Тщетно 
просили они полководца отказаться от столь жестокой и непопулярной меры, 
способной внушить не храбрость, а ненависть к нему, но Красс был непреклонен.
 Тогда воины двух консульских легионов на виду всего войска, построенного в 
каре, стали бросать жребий. Тысяча римлян, которых быстрые ноги спасли от 
смерти на поле битвы, не смогли все-таки уйти от судьбы. При общем стенании 
всего войска они были наказаны ликторами розгами, а затем обезглавлены.
 Дав всему войску столь жестокий и предметный урок, Красс разместил солдат на 
отдых. Он не имел никакой охоты сам идти навстречу Спартаку и вступать с ним в 
бой прежде, чем подойдут набираемые его офицерами когорты резерва.

 VI

 А предводитель повстанцев некоторое время колеба