бственным начальством) через Вифинию и Галатию с юго-запада, через 
реку Галис, через сельские местности, в обход греческих городов, которые он 
станет подчинять мирным путем; обе колонны должны соединиться у Амиса. М. Котта 
со своим войском вновь обратится против Гераклеи и доведет ее осаду до конца. Г.
 Триарий, показавший способности отличного адмирала, возьмет на себя охрану 
проливов. Он будет отражать корабли Митридата, возможно, задержавшиеся еще на 
Крите и в Испании. План Л. Лукулла — хотя и не слишком охотно — был принят 
военным советом.
 В июне 73 года, выделив Л. Мурене часть сил (большая часть их состояла из 
бывших серторианцев-военнопленных и вновь набранных вспомогательных войск), Л. 
Лукулл через Вифинию и Галатию произвел вторжение в Понт.
 Он шел через сельские местности, разоряя их с помощью отрядов пехоты и конницы.
 Митридат пытался его остановить, посылая против него своих лучших полководцев. 
Происходили частые стычки, в большинстве из которых верх брали римляне.
 Когда войска вступили в плодородную долину реки Териодонт (до Амиса оставалось 
каких-нибудь 200 километров), для римлян наступило желанное изобилие: «Бык 
стоил в лагере драхму, раб — четыре драхмы, а прочую добычу вообще ни во что не 
ставили и либо бросали, либо уничтожали» (Плутарх). Но всеми овладела 
неутолимая алчность. Воины жаловались на отсутствие денег, так как торговцы в 
этом трудном походе не пожелали следовать за ними и добычу некому было сбывать. 
Но особенно раздражал легионеров маршрут, избранный Л. Лукуллом, оставлявший в 
стороне города (полководец, как и задумал, приводил города к подчинению мирным 
путем). Солдаты негодовали, что предводитель не позволяет разграбить хотя бы 
один город. Но Л. Лукулл не обращал внимания на недовольство.
 Со своей стороны, офицеры тоже начали критиковать полководца. Они высказывали 
опасение (позабыв уже прежние речи), что неутомимый царь, которого Лукулл не 
хотел преследовать, сумеет в короткий срок создать новую, хорошо обученную 
армию.
 — Этого-то мне и нужно, — отвечал им Л. Лукулл, — я медлю с умыслом: пусть 
царь снова усилится и соберет достаточно для борьбы войска, так, чтобы он 
оставался на месте и не убегал при пашем приближении. Или вы не видите, что за 
спиной у него беспредельные просторы пустыни, а рядом — Кавказ, огромный горный 
край с глубокими ущельями, где могут найти защиту и прибежище хоть тысячи царей,
 избегающих встречи с врагом. К тому же от Кабир (крепость в юго-восточной 
части Понта. —  В. Л. ) всего несколько дней пути до Армении, а в Армении 
царствует Тигран, царь царей, который со своей ратью преграждает парфянам 
дорогу в Малую Азию, а греческие городские общины переселяет в Мидию, который 
завладел Сирией и Палестиной, а царей из рода Селевка предает смерти и уводит в 
неволю их жен и дочерей. И такой человек — родственник, зять Митридата! Уж если 
тот прибегнет к его защите, он не оставит его в беде и начнет с нами войну. Как 
бы нам, торопясь выгнать Митридата из его владений, не связаться на свою беду с 
Тиграном! Ведь он уже давно ищет предлога для войны с нами, а где же он найдет 
лучший, чем помочь в беде царственному родичу? К чему нам добиваться этого, 
зачем учить Митридата, к чьей помощи прибегнуть в борьбе против нас? Зачем 
загонять его в объятия Тиграна, когда он сам этого не хочет и считает за 
бесчестие? Не лучше ли будет дать ему время собрать свои собственные силы и 
снова воспрянуть духом — ведь тогда нам придется сражаться не с мидянами и 
армянами, а с колхами, тибаренами-каппадокийцами, которых мы много раз бивали!
 Пока Л. Лукулл совершал разъезды по Вифинии и Азии, приводя в порядок местные 
дела, царь энергично собирал новое войско. Он отправил письма к сыну Махару на 
Боспор, требуя от него пехоту. С такой же просьбой он обратился через послов к 
своему зятю Тиграну. Он разослал вербовщиков с деньгами и подарками на Кавказ и 
в Скифию.
 Войско собиралось, но больше его собственными трудами. Махр отделывался с 
помощью обещаний. Тигран — с помощью дипломатических уверток.
 Со своими советниками — Метродором из Скепсиса («отцом царя») и Каллистратом 
(«поверенным тайн царя») Митридат изобретал различные способы, с помощью 
которых можно принудить неверных друзей оказать ему помощь. Но никто не мог 
придумать ничего хорошего. Верность самих советников и полководцев царя от 
непрерывных неудач явно поколебалась. В сговоре с Махром тайные переговоры с Л. 
Лукуллом начал Селевк. Диокл, посланный к скифам вербовщиком, получив от 
римского полководца обещание безопасности, бежал к нему с золотом и дарами. Его 
примеру последовали многие другие, рангом поменьше.
 Разгневанный Митридат ответил новой жестокой чисткой среди близких к нему 
людей.
 Войска собирались. И когда Л. Мурена появился с войском в Пафлагонии, царь мог 
уже встретить его и оказать римлянам сопротивление, постепенно под натиском 
энергичного противника отходя на восток, вплоть до Амиса. Здесь противники 
остановились и яростно сражались, не доводя, однако, дела до генерального 
сражения.
 Только с приходом армии Л. Лукулла под Амис (середина июля) Митридат оказался 
вынужденным отступить на юго-восток, в сторону Армении. В Амисе и Евпатории, 
двух своих столицах, в Темискаре, по преданию, бывшей столице амазонок, в 
Синопе он оставил сильные гарнизоны.
 Л. Лукулл не стал преследовать Мятридата. Он расположил часть своих войск 
рядом с войсками Л. Мурены у стен Амиса, а остальные разделил для осады 
Евпатории (командующий Аппий Клавдий) и Темискары (командующий М. Помпей).
 Вторую половину года римляне провели в осаде этих крепостей.
 Только один раз за оставшиеся месяцы 73 года Л. Лукулл поколебался в решении 
вести длительную осаду — когда Митридат с 40-тысячным войском и 4 тысячами 
конницы с целью разведки вражеских замыслов от Кабир вновь двинулся на север, к 
побережью.
 Предполагая, что он ищет битвы, Л. Лукулл снял с укреплений из-под Амиса часть 
войск и двинулся ему навстречу. Это движение вызвало у его воинов си