мом 
сенату засвидетельствовать заслуги его соратников, а затем передать ему 
командование, так как полномочия Красса истекли.
 Красс и его легаты негодовали. Домогательства Помпея, желавшего, по их мнению, 
присвоить славу победителя, казались бессовестными. Дело закончилось 
перебранкой. Красс решительно отказался передать Помпею командование, заявив, 
что их разберет сенат.
 От своего соперника Помпей возвращался раздраженным до крайности. Он никак не 
ожидал такого приема, не думал, что армия Красса окажет поддержку своему 
полководцу.
 Тщательно обдумав ситуацию и обсудив ее со своими офицерами, Помпей написал 
сенату ловкое и дипломатичное письмо. Трезво считаясь с реальным положением, он 
признавал, что именно Красс разбил гладиаторов в открытом бою; себе же в 
заслугу Помпей ставил подвиг своей конницы, которая вырвала самый корень войны, 
избавив сограждан от Спартака (Плутарх).
 Письма Помпея и Красса, многочисленные письма легатов и воинов своим близким, 
восторженно воспевавшим свои подвиги, бурно дебатировались в сенате. Сторонники 
Красса, Цетега и Катулла притязания Помпея встретили крайне враждебно. Огромная 
слава Помпея в качестве победителя Сертория с присоединением к ней славы 
победителя Спартака могла бы сделать его новым Суллой. Но все сенатские группы, 
помня тяжелый нрав умершего диктатора, страшно боялись повторения недавнего 
прошлого.
 Яростные нападки на Помпея в сенате выглядели особенно контрастными на фоне 
безудержного его прославления среди римского народа. Плебеев прельщало обещание 
победоносного полководца вернуть им защиту трибунов с их властью в полном 
объеме, а также реформировать суд, запятнанный ужасающим взяточничеством и 
всевозможными злодеяниями.
 Кроме того, народу Помпей нравился и как человек, ибо обладал он приятной, 
располагающей внешностью, живым, выразительным взглядом, приветливостью, 
умением убедительно говорить. Все хорошо знали его честность, сдержанность в 
изъявлении чувств, умеренность в личной жизни — о ней говорил его простой и 
скромный дом, — его постоянную готовность оказывать помощь людям из народа, 
беспредельную любовь к нему его воинов, главное правило жизни: «Превыше всего 
цени славу и уважение друзей и народа!»
 По этим-то вот причинам в народном собрании с удовольствием слушали речи 
сторонников Помпея и его собственные письма, обращенные к народу. Польщенные 
плебеи с готовностью повторяли утверждения помпеянцев насчет решающих заслуг 
конницы Помпея в последнем сражении.
 Красс и его легаты были озлоблены вестями об интригах Помпея и отвечали по его 
адресу грубыми ругательствами. [60] Они пытались привлечь на свою сторону М. 
Лукулла, находившегося в Брундизии. Но последний, человек умеренного честолюбия 
и хороший гражданин, «влиятельный, добросовестный и честный муж», настоящий 
«представитель римского народа», «поддерживающий авторитет его державы», как 
говорил о нем официально Цицерон, предпочел уклониться от решения спора между 
соперниками. Ему вовсе не хотелось заслужить ненависть Помпея и отравить себе 
будущее. Поэтому М. Лукулл не пожелал присоединиться к нападкам на Помпея. 
Узнав 8 января о гибели Спартака, он объявил войну с рабами законченной и 
немедленно распустил свои войска. После этого в сопровождении немногих близких 
ему людей Лукулл вернулся в Рим.
 Он был довольно хорошо встречен в сенате, сделал ему отчет о своем 
наместничестве и войне с фракийцами. После этого, считая, что он вполне 
заслужил почетный отдых, Лукулл целиком ушел в личную жизнь, стараясь уладить 
свои семейные дела, бывшие уже давно неблагополучными.
 Потерпев с М. Лукуллом досадную неудачу. Красс все-таки не отказался от 
попыток одолеть Помпея в дуэли происков и интриг. Стараясь подкрепить свою 
репутацию в качестве победителя и внушить рабам страх, Красс решил распять всех 
пленных. С этой целью (после того как его отряды и отряды Помпея в течение 
месяца прочесывали Апулию, Луканию, Брутий, Калабрий, Самний и Этрурию, 
вылавливая «остатки» спартаковских войск и уничтожая их при удаче) он воздвиг 
от Капуи до Рима 6 тысяч крестов. На них-то Красс и распял всех пленных 
повстанцев и тех, кого счел за них.
 Помпей, более осторожный, нашел такой шаг опасным для будущего и непопулярным 
и предпочел возвратить захваченных им в плен рабов их бывшим хозяевам.
 Сенаторы, испытавшие много волнений и страха за время войны со Спартаком, 
приветствовали доблестное, на их взгляд, деяние Красса, Помпея же подвергли 
осуждению. Выезжая группами и с близкими на Аппиеву дорогу, они с облегченными 
вздохами смотрели на распятые на крестах тела. В предчувствии поживы над ними 
кружили вороны…
 Итак, как Красс и обещал сенату, он быстро закончил войну со Спартаком, 
потратив на нее шесть месяцев (Аппиан). Он ждал триумфа — желанной для него 
награды. Но неблагодарные сенаторы, еще не так давно трепетавшие перед 
Спартаком, теперь стали говорить, что война была ведена «не с настоящим 
противником», что имя врага «было низким и неподходящим» (А. Геллий) и что к 
«легкости такой победы более подходит зелень Венеры» (то есть миртовый, а не 
лавровый венок). По указанной причине, к великой досаде Красса, завистливый 
сенат не дал ему большого триумфа, а назначил малый — пеший — овации с миртовым 
венком.
 Помпей торжествовал. Красса душила злоба. В конце января оба соперника решили 
возвратиться под Рим. Каждый из них старательно распространял о другом 
неблагоприятные слухи. По части очернения Помпея Красс проявил много искусст