нне. Убедившись, что спасения нет, Красс-отец своей рукой убил 
сына, которому ликующие враги сулили уже злейшие пытки, а потом покончил с 
собой.
 Младшему Крассу (в критический момент он находился вне Рима) удалось избежать 
непосредственной опасности. Но так как его со всех сторон окружали и 
выслеживали, а друзья семьи из страха за себя поспешили отказаться от него, то 
он решил оставить Италию. В сопровождении трех товарищей, сослуживцев по 
Испании, так же как и он преследуемых марианцами, и десяти слуг Красс бежал в 
провинцию, надеясь укрыться там от злобы врагов. Он испытал в пути много бед и 
злоключений.
 С величайшим трудом 27-летний Красс пробрался туда, где, как он думал, за три 
года приобрел много друзей. Но, увы, кто помнит о дружбе при подобных 
превратностях судьбы? Все, к кому Красс обращался за помощью, отказывали ему, 
ссылаясь на страх перед Марием. Только один из старых знакомых, Вибий Пациан, 
показал себя и другом, и настоящим мужчиной. Несмотря на опасность, он в 
течение восьми месяцев снабжал Красса и его товарищей, укрывавшихся в 
приморской пещере, едой и постоянно сообщал им политические новости через двух 
красивых прислужниц, которых он послал жить к Крассу в пещеру.
 В этот период, когда Красс и его спутники находились в пещере, отрезанные от 
мира, в постоянном страхе за свою жизнь, у них имелось много свободного времени,
 чтобы подумать над сложностями бытия. И они ставили друг другу трудные 
философские вопросы: что такое слава и что такое человек? Для чего живет он? 
Существуют ли действительно в мире боги и вмешиваются ли они в человеческую 
судьбу? Есть ли дружба на земле? Какова цена жизни и смерти? Как делать 
карьеру? И допустимо ли изменять ради выгоды принципам и своей партии?
 Вопросы были мучительно трудными, и среди участников кружка разгорелись 
яростные споры. Красс быстрее других пришел к вполне определенным выводам, 
разрывавшим со многими римскими традициями. Он всячески насмехался над 
разговорами о «воле богов». Сильнейший аргумент, приводимый им в защиту своих 
взглядов, был тот же, что позже и у Лукиана: «…почему это Фокион, человек 
добродетельный, умер в такой бедности, терпя нужду в самом необходимом, и до 
него — Аристид точно так же, а Каллий и Алквиад, распущенные юнцы, утопали в 
богатстве вместе с дерзким Мидием и Хиропсом с Эгины, гнуснейшим развратником, 
который уморил голодом собственную мать? И почему, далее, Сократ был предан в 
руки Одиннадцати, а Мелет не был? Почему был царем Сарданапал, настоящая баба? 
А сколько прекрасных и благородных персидских мужей были распяты им за то, что 
не одобряли существующего порядка?»
 Из сказанного Красс делал следующий важный вывод: добродетель имеет мало 
значения; о «воле богов», скорее всего не существующих, смешно говорить; в 
современном мире властвуют богатство и сила; люди честные, но лишенные 
богатства, находятся в общем презрении, умирают в нищете и безвестности. 
Поэтому следует любой ценой, не стесняясь в средствах, завоевать богатство. 
Только в этом случае можно будет прожить жизнь приятно, а если ты обладаешь еще 
и смелостью, то стать также и знаменитым, вписать свое имя в анналы истории.
 Товарищи Красса в своих доводах оказались гораздо слабее. Обескураженные, они 
поглядывали друг на друга, не зная, что еще возразить, чтобы не стать мишенью 
страстного и ядовитого красноречия Красса.
 Так они и жили, перемежая философские споры с воспоминаниями о счастливом 
прошлом, которое уже не повторится, обсуждениями политической ситуации и 
робкими надеждами на будущее.
 Наконец Судьба улыбнулась им, и колесо фортуны внезапно повернулось. В 84 году 
Цинна, готовивший экспедицию в Грецию против Суллы, был убит собственными 
взбунтовавшимися воинами (Марий умер еще раньше). Известие о смерти злейшего 
врага вся сенатская партия встретила с ликованием.
 Красс, до крайности утомленный отсиживанием в пещере, немедленно покинул ее. А 
когда ему сообщили, что в Африке видный полководец сената Метелл Пий (будущий 
коллега Гнея Помпея по войне в Испании против Сертория) ведет успешную борьбу 
против марианцев, Красс сразу решил к нему присоединиться. Он собрал отряд из 
таких же, как и он, беглецов и всяких авантюристов и переправился с ним в 
Африку.
 С Метеллом, однако, Красс не ужился и отправился со своими людьми к Сулле в 
Грецию. Последний принял приведенное подкрепление с охотой. Многократно в 
качестве офицера Красс выполнял различные поручения полководца и сумел 
заслужить с его стороны почет и уважение.
 30 лет от роду Красс вместе с Суллой вернулся в Италию и принял участие в 
войне с марианцами. За спиной он имел большой жизненный опыт, знал 
действительную цену словам, друзьям и деньгам.
 По поручению Суллы Красс сначала собирал войска, потом командовал порученными 
ему частями. Всеми силами он тянулся за 23-летним Г. Помпеем, молодым, 
чрезвычайно удачливым полководцем. За ним за его блестящие победы Сулла 
утвердил почетное воинское звание «император».
 Соперничество с Помпеем стоило Крассу многих бессонных ночей. В душе он 
сознавал, что его военная подготовка много хуже, чем у Помпея, что ему не 
хватало опыта ведения крупных военных операций. Но в конечном счете это было и 
естественно: отец Помпея, блестящий полководец, с детских лет готовил сына к 
военной карьере и многие секреты ремесла передал ему, Красса же отец хотел 
видеть великим оратором и политиком…
 М. Красс менялся буквально на глазах. Он вдруг как-то сразу стал завистлив, 
алчен и скуп, погряз в лести и угодничестве. Зависть развивало неудачное 
соперничество с Помпеем, льстивость и угодничество — отношения с высшими, их он 
хотел исп